— Игнавия[1].
[1] От лат. ignavia — вялость, расслабленность, недостаток энергии, бесплодность, бесполезность. Это «консервация организма», «состояние своеобразного психологически обусловленного гипобиоза», в котором существование ограничивается поддержанием жизненно важных функций, т. е. «человек не совершает никаких видов деятельности, кроме направленных на самосохранение». При этом немаловажна психологическая установка на изоляцию от общества (индивидуализм) с невозможностью «удовлетворить естественную человеческую потребность в сопереживании и любви» (Семёнов С.П., Чернявский В.А. Энерджайзинг // Вестник психотерапии. — 2010. — № 36 (41). — С. 22–37.)
ГЛАВА 10. ПОСЛЕДНЯЯ ДОЧЬ КОРОЛЯ ИНГРИДА
Он любил её всем сердцем. Любил самой искренней и чистой любовью, нежно и трепетно. Дочь друга и названного брата — он любил её как собственную дочь. Но чем старше она становилась, тем явственнее напоминала свою мать — королеву Виграмо́ру, с которой Ингрид и Хранитель выросли вместе.
Виграмора была предназначена будущему королю с детства — Хранитель это знал, — но тёплый взгляд её светлых очей покорил его сердце навек. И после безвременной кончины златовласой королевы, сражённой неведомой болезнью во время визита на Рат-Уббо, затаённая тень чёрной скорби не сходила с его сумрачного чела.
Но теперь повзрослевшая дочь Ингрида смотрела на него тем же взглядом, бередя память и терзая душу.
Тот проклятый день навсегда запечатлелся в памяти Хранителя яркой вспышкой молнии, надвое расколовшей свинцовое небо. Кровоточащей рваной раной, незаживающим ноющим рубцом на душе воспоминания об ужасной битве не давали ему покоя. Снова и снова являлись они ему во снах, в тревожных предутренних видениях, отравляя и без того безрадостное существование. Лица друзей и любимых, искажённые предсмертной мукой, агония мира, утонувшего во мраке небытия… Вся его жизнь тогда была разрушена в одночасье.
Вероломная судьба с детства вела с ним причудливую игру, лаская одной рукой, а другой нанося жестокие удары.
Своих родителей он не помнил, будучи рано отлучённым от родного дома, оставившего ему на память лишь неясные образы скалистого острова и серого замка над бушующим океаном да загадочную татуировку в виде паука на запястье.
Ему говорили, что семья его была знатной и пала от рук мятежников, но подробностей никогда не раскрывали. Его убедили удовольствоваться только тем, что матерью его была некая Архнэ́ из племени нуаров, а отцом — высокородный феоссар Вале́ссио, происхождение, жизнь и гибель которого оставались тайной за семью печатями. Даже собственное имя — Ингвар — не давало никакой подсказки, и он не знал, было ли оно дано при рождении. Впрочем, обычно его называли Хранителем, ибо, в ранние годы попав в семью короля Ба́кринда, он стал приближённым и защитником своего ровесника, принца Ингрида.
С последним они всю жизнь были неразлучны. Вместе росли в родовом королевском владении — Вара́гнии, в древнем замке, чьи малахитовые стены увиты тёмным змеистым плющом, вместе играли на берегу тихой реки, зачарованно слушая шёпот неспешных волн, мерцающих, точно голубой опал. Вместе учились драться, охотиться, шаловливо посмеиваясь, постигали законы мироздания под хмурым взором грозного наставника-Эгидиума, вместе мечтали о великих свершениях и подвигах. Вместе отправились в столицу, когда юному Ингриду спешно пришлось занять место стремительно угасшего от неизвестной болезни короля. Вместе одолевали трудности, свалившиеся на голову нового правителя, противостояли козням врагов и проискам двоедушных придворных, вместе защищали страну от бед, вели её к процветанию и праздновали триумф побед. Вместе пошли на войну, разразившуюся точно гром среди ясного неба…
Но пока не начавшаяся ещё война витала безымянным призраком вдали от безмятежной столицы, объятой праздничной суматохой, Хранителя терзали мучительные сомнения и затаённые чувства. Он стыдился их, силился вытравить из сердца — но этот чарующий взгляд, эта лукавая улыбка, этот звенящий смех… Ингрид — его названный брат, правитель Объединённого Королевства, сюзерен Рат-Уббо. Он не сможет просить руки его дочери. Да и согласится ли она? Нет, он не смеет даже думать о чём-то подобном — иначе станет предателем. А верность королю дороже собственной жизни.
Но он должен сказать ей. Иначе сойдёт с ума.
Просторные залы янтарного дворца, украшенные цветами, были залиты тёплым светом. Всюду сновали слуги в ярких одеждах, готовящиеся к предстоящему празднеству. В коридорах с высокими расписными потолками неспешно расхаживали вельможи в светлых нарядах, расшитых золотом, весело переговариваясь между собой. Король Ингрид в янтарном плаще вместе с приближенными воинами-феоссарами в золотых доспехах направлялся в тронный зал, на ходу отдавая последние указания.