Причем эти фанатики сначала набивали перфоленту вручную, каждое отверстие. Потом им сделали наборные пробивники, и уже было достаточно выдвинуть штифты единиц, надавить на рукоятку — и пробивалась целая цифра. Но перевод в двоичный код все еще делали вручную. Тут я над ними сжалился и мы выделили несколько десятков цифровых микросхем для перевода десятичного кода в двоичный, а то они собирались делать все на операционниках. Уж не знаю как. Но электронщики пару дней ходили довольно задумчивыми. А так — набьют на клавиатуре цифры, аппарат их переведет в двоичный код, пробьет на ленте и сдвинет ее на следующую позицию — красота! Конечно, мы не отсыпали микросхемы в буквальном смысле этого слова — просто собрали такие аппараты, расположили их в секретных комнатах институтов, и сотрудники с допуском ходили туда и набивали нужные последовательности. Сами аппараты были тумбами с половину письменного стола, внутрь были напиханы трансформаторы, лампы, конденсаторы, и между всей этой бутафорией и были установлены микросхемы, которые и выполняли работу — мы хотели сохранить в тайне и полупроводники, и микросхемы как можно дольшее время, так что термитные заряды, настороженные на открытие крышек, на падение давления в аппаратном блоке, на отвинчивание некоторых винтов — были уже чуть ли не стандартными блоками нашей цифровой техники, так что если уж они сработают, воры получат сплавленные в бесформенный комок металлические и стеклянные детали радиоламп и конденсаторов. Да и сами микросхемы имели маркировку резисторов — ну а что? резисторная сборка — так это официально и называлось по всем документам. Мы секретничали.
Так что с перфолентами схема управления существенно упростилась. А вот схема калибровки весов, наоборот, все усложнялась. Проблема была в дрейфе характеристик и недостаточной линейности применявшихся усилителей датчиков — что пьезоэлементов, что магнитных, что резистивных, что емкостных — мы пробовали разные варианты. Поэтому каждые два часа приходилось выполнять регламентные работы — класть на весы последовательность эталонных масс и резисторами выгонять в ноль расхождение. Собственно, резисторы, что ранее задавали массы отсыпаемого из контейнеров веществ, перекочевали на панель регулировки весов — их сопротивления теперь были входными сигналами для аппроксимации показателей весов. Ну, зато потренировались в исправлении ошибок измерений, а то ранее они составляли до пяти процентов — замеры одного и того же куска на разных весах все время давали разные результаты.
В общем, в автоматизированных аппаратах навески справились почти без разделения управляющей схемы на блоки — разве что смена пробирок была выделена в отдельный блок. И в первое время казалось, что так будет и дальше — все работало, все были довольны.
Ну, ладно — навеска веществ оказалась не такой уж сложной штукой. Но вот например подготовка компонентов. Там ведь надо и размолоть с определенной тонкостью зерна, и просеять, и провести отмучивание — действия уже достаточно разнообразные. И тут уж без контролеров в каждом устройстве, без общего дирижера — никак было не обойтись — слишком уж разные и действия, и контроли. Ну, как я думал. Обошлись. Во многом потому, что все это можно было поставить на поток — ссыпай исходные материалы из бункера в мельницу, прокинь из нее виброжелоб до сеялки, от нее к истирателю и затем к отстойникам — и все дела. Тонкость помола достаточно задать реостатом на мельнице, набор сит — вообще штука автоматически пока несменяемая — все-равно потребуется останавливать агрегат, а их наклон, период и размах колебаний тоже не требуется перенастраивать динамически — задали установочными винтами и реостатом под конкретные характеристики просеиваемой массы — и все. Конструктора даже сделали индивидуальные как наклон, так и период вибраций для разных сит — ведь просеиваемость зависит в том числе и от размера еще остающихся частиц, но это все подбирали опытным путем, проведя за полтора года более пяти тысяч опытов, и останавливаться на этом не собирались.