Но все же это был удар ниже пояса. С Валентиной они прожили тридцать пять лет. Подняли двух детей: Сашку и Машку. Теперь у них уже свои семьи и дети. Раньше они часто навещали родителей. Но после развода вся вина пала на Максима, так как он не стал раскрывать истинную причину. «Валентина – их мать, для детей святая женщина. Пусть в их глазах такой и останется», - думал он.
Через год жена вышла замуж за своего невролога, который был моложе на пятнадцать лет. Видимо, нужно это было, начинающей стареть женщине. Максим уже не мог дать ей то, что она хотела. Валя еще молодилась, несмотря на свои пятьдесят пять. Тщательно следила за своей внешностью, фигурой, здоровьем. Любила веселые вечеринки с коллегами, каждый год планировала поездки по разным городам и странам.
Максим уже не хотел шумного общества. Он стремился к уединению, любил рыбалку, охоту, был заядлый грибник. Тянуло его к природе сильнее, чем к людям. А после развода стал еще более молчалив и, на взгляд постороннего человека, даже угрюм. Коллеги считали, что он так сильно переживает разрыв с Валентиной. Тем более, что они продолжали работать в одной больнице.
Действительно, первый год Максиму очень не хватало рядом жены. Все было непривычно. Тридцать пять лет бок о бок. Так просто из души не выкинешь. Но постепенно сердце его успокоилось и стало стучать ровно. Он решил, что одному жить гораздо лучше и для здоровья полезней. Максиму нравилось, что на даче природа сразу за порогом. Он любил в свободное время возиться с цветами, косить лужайку у дома, подстригать кусты японской спиреи и белого дёрна. Ему стали по душе, уединенные вечера с книгой в руках в удобном кресле у огня, танцующего в печи; ранние туманные утра, когда он с удочкой на берегу сонной реки встречает вместе с птицами рассвет. Максим берег свою одинокую жизнь от постороннего глаза. Он готов был прожить в этом умиротворенном состоянии остаток лет. Если бы только дети и внуки все же изредка навещали его.
Как ни странно Джек быстро привык к Максиму. Каждый день приходил есть в одно и то же время. Но насытившись, убегал. Какие собачьи дела его ждали, и где пес ночевал? Максим не знал. «Бродяга, – думал он, - одно слово. Не сидится ему в тепле».
К концу январских выходных Максим решил пойти на рыбалку. Внизу возвышенности, на которой располагался дачный поселок, протекала быстрая река, которая в середине не замерзала даже зимой. Наловив рыбы, в хорошем настроении Максим отправился домой, предвкушая отличную ушицу, которую он приготовит себе на обед. Однако, поздно заметил, что проскочил поворот на свою улицу, а свернул на соседнюю. Но возвращаться не захотел. «Обойду вокруг. Все равно к дому выйду», - подумал он.
Когда Максим проходил мимо одной дачи, на него с лаем выскочил Джек. Но узнав Максима, стал вилять хвостом, подошел и дал себя погладить.
-Так вот ты где сторожишь? – сказал Максим. - Ее что ли дача?
«Совсем недалеко от меня, - подумал он. – Через один ряд домов».
Джек покрутился вокруг него и полез через дырку в заборе на участок Марины. Максим подошел поближе к воротам. На участке располагался небольшой летний домик с деревянным крыльцом, место под которым было укромное. С двух сторон прикрыто от ветра стенами дома, а с одной стороны досками, поддерживающими крыльцо. Из глубины укрытия выглядывал кусок рваного ватного одеяла. «Кто-то позаботился о Джеке, - подумал Максим, – или сам себе подстилку раздобыл».
Пес сидел возле своего убежища и смотрел мимо него на дорогу.
- Ждешь, значит? Ну, ну. Приходи попозже обедать. Во! – он затряс связкой рыбы. – Уху есть будем.
Максим шел домой со странным чувством. Он поймал себя на мысли, что завидует Джеку. Его бескорыстной преданности этой странной женщине с медовыми глазами, которая в страшный гололед первого января потащилась пешком на дачу, с единственной целью - покормить уличную собаку.
Максим снова подумал: «Где же я мог видеть этот теплый печальный взгляд»?
Придя домой, Максим позвонил в приемный покой. Дежурила та же медсестра Галина, которая принимала Марину. Она сообщила, что его подопечная все еще в больнице. Положили сначала в травматологию, теперь перевели в терапию. У нее кроме перелома и сотрясения, двустороннее воспаление легких.