— Доказательств нет, нападавшие были в масках, — сказал Крэг. — Дочери говорят, что смогли бы узнать голос, но даже в этом они не уверены.
— Возможно, полиции повезет больше, — заметил Рэндольф. — А как насчет аутопсии? Она будет проведена или нет?
— Именно это мы и пытаемся решить, — сказала Алексис.
— Для нас в этом вопросе на первом месте стоит безопасность девочек.
— Если вскрытие будет проведено, то где и когда?
— Эксгумация намечена на утро, — ответил Джек. — Я начну аутопсию немедленно, но первые результаты скажут нам лишь о наиболее серьезной патологии.
— Боюсь, что это будет поздно, — сказал Рэндольф. — Завтра, после того как доктор Бауман даст показания, судья наверняка предоставит слово стороне истца. Затем я приведу аргументы зашиты, основанные на показании наших экспертов. Это означает, что утром в пятницу пройдет завершающая дискуссия.
Телефон Джека подал сигнал, Джек от неожиданности вздрогнул — он все еще держал аппарат в руках. Прежде чем ответить, он быстро вышел из комнаты. Звонил Лу.
— Я связался с Лаймом, пересказал все, что услышал от тебя, и дал адрес. Он и несколько полицейских Ньютона скоро будут у вас. Лайм — отличный парень.
— Ты спросил его об оружии?
— Спросил. Должен сказать, что он не пришел в восторг от этой идеи, хотя я за тебя поручился.
— Это все? Он собирается дать мне оружие или нет? Аутопсия будет утром, и я тут же превращусь в мишень.
— Он сказал, что все устроит, но, в случае чего за все в ответе буду я.
— Что это означает?
— А то, что он даст тебе револьвер, но ты должен будешь крайне осторожно обращаться с этой чертовой игрушкой!
— Благодарю за ценный совет, папочка, — ответил Джек. — Я постараюсь перестрелять как можно меньше людей.
Джек вернулся в гостиную, где Крэг, Алексис и Рэндольф продолжали обсуждать завтрашнюю аутопсию. Все были за вскрытие, несмотря на временные ограничения. Главный аргумент Рэндольфа — открывалась возможность использовать полученные результаты для подачи апелляции, если таковая окажется необходимой. Кроме того, можно будет добиться отмены приговора, нового суда или в крайнем случае добиться уменьшения выплаты — ведь сама пациентка пренебрегала своим здоровьем.
Как только в беседе возникла пауза, Джек сообщил, что детектив Лайм Фланаган уже в пути.
— Мы хотим, чтобы ты провел аутопсию, если ты еще не раздумал, — сказала Алексис.
— Я это уже понял и проведу вскрытие, — ответил Джек и посмотрел на Крэга.
— Я не против, — сказал он. — Просто я в таком состоянии, что уже сам себе не доверяю.
— Что же, это вполне понятно, — заметил Джек, отметив про себя, что Крэг снова продемонстрировал способность к самоанализу.
Зазвенел звонок, и Алексис бросилась открывать дверь, заявив, что теперь это наверняка дедушка и бабушка. Но она ошиблась и на сей раз. На пороге стояли пять копов — двое в полицейской форме. Алексис пригласила их в дом и провела в гостиную.
— Я лейтенант Лайм Фланаган, — произнес басом здоровенный краснолицый ирландец. У него были светло-голубые глаза младенца, а широкий нос профессионального боксера украшали редкие веснушки. Он представил остальных: сержанта Грега Сколера, рядовых Шона О’Рурка и Дэвида Шапиро, а также криминалиста Дерека Уильямса.
Джек внимательно смотрел на Лайма. Джеку показалось, что они уже где-то встречались. Впрочем, это было маловероятно. Но затем его вдруг осенило.
— Не вас ли я видел сегодня утром в офисе судмедэксперта? — спросил Джек.
— Да, меня, — сразу ответил он и рассмеялся: — Теперь я вас вспомнил. Вы направлялись в прозекторскую.
Узнав, что произошло в доме Бауманов, криминалист и двое полицейских заторопились во двор, чтобы провести осмотр, пока дневной свет не погас окончательно. Оба детектива посвятили свое внимание детям, которые, оказавшись в центре внимания, весьма охотно отвечали на вопросы представителей власти.
Рэндольф спросил у Крэга, не может ли тот приступить к репетиции.
— Вы считаете, что это необходимо? — недовольно спросил Крэг, голова которого была занята совершенно другими мыслями.
— Думаю, что это абсолютно необходимо, — ответил Рэндольф. — Я хочу напомнить вам о вашем поведении в ходе предварительных показаний. Повторение этого перед присяжными равносильно нашей гибели. Нет сомнения в том, что адвокат истца сознательно представляет вас высокомерным, крайне невнимательным врачом, который, вместо того чтобы заботиться о тяжело больной пациентке, думает лишь об удовольствиях и любовнице. Мы должны сделать все для того, чтобы присяжные не приняли подобный образ. Репетиция — единственный способ предотвратить катастрофу. Вы превосходный доктор, но очень плохой свидетель.