====== 1 Глава ======
Пожалуй, самым защищённым и спокойным местом на земле являлись именно бескрайние и прекрасно-белые просторы Северного полюса. Всегда безмолвные, просторные и холодные. Резкие порывы студёного, ледяного ветра разносили снежную позёмку по бескрайним ледникам, заводили снежные бури и метели, чтобы после, набравшись силы с промёрзлых льдов, разнестись по свету, принося с собой холод и стужу как в простенькие деревушки, так и в каменные мегаполисы. Конечно же, не только ветры были повинны в набегающем на людей промозглом периоде, но и тот, кому вся насквозь промёрзшая и бескрайняя картина заснеженного полюса нравилась больше всего.
Молчаливое созерцание белоснежно-искристого пейзажа, стелющегося до самого горизонта, приводило в спокойствие неугомонного Снежного Духа. В минуты умиротворения, примерно такие, как сейчас, Джек Фрост — Дух Веселья и повелитель снегопадов, был отрешён не только от всего мира, но и от самого себя... Или от надетой на лицо маски — весельчака, любителя постоянных, порой неуместных розыгрышей и зимних забав.
Нет, он не становился другим, не закрывался от всего света и не менял своих взглядов на жизнь. Он по-прежнему любил детей и был готов защищать как их, так и само волшебство, веру в Хранителей, в себя. Он был таким же. Но наедине с самим собой и полярным ветром, вечная, белоснежная улыбка спадала с лица, а серебристые глаза теряли яркий озорной блеск, которым они славились все эти триста с небольшим лет.
Джек любил это место: отсюда, с широкого и плоского куска ледника, припорошенного мелкой крупой снега, открывался захватывающий дух вид на ледяной полюс, делившийся горизонтом на ярко-голубое небо и белоснежные равнины с редкими, острыми кусками льда.
Здесь просто, без витиеватости, было холодно, спокойно, и тихо.
«А ещё, можно думать и не слышать никого и ничего. Просто думать», — Джек медленно улыбнулся, и посторонние, те, кто знал его не слишком хорошо, скорее всего, приняли бы эту улыбку за ленивую, слегка довольную, когда на самом же деле, Духа Зимы поедали изнутри грусть и одиночество. Улыбнулся он скорее по привычке, отточено-механически, ведь теперь он только и делал, что улыбался и веселил кого-то. Улыбка стала неотъемлемой частью образа.
Дух Веселья не может быть другим. Он — Хранитель. Хранитель детской радости.
Конечно, он улыбался и все прошедшие столетия. Улыбался и заставлял это делать других, поднимал настроение, но никогда ранее этот простой жест дружелюбия и доброты, не был для него столь… наработанным. Как только он появлялся в городе или возле тех, кто его видел, дежурная улыбка натягивалась на лицо до ужаса легко.
Досада отразилась в серебряном взгляде, затмила озорные искорки на дне зрачков, являя белоснежному миру грустного и вымученного до последней капли веселья Джека Фроста. А ведь раньше не было этой наигранности, раньше он был волен делать то, что хочется, раньше ему не приходилось улыбаться тогда, когда на душе скреблись кошки. «Но раньше меня и не видели…» — как юркая рыбка промелькнула мысль, а маленький кусочек льда, как ненужный камешек, был неповинно вышвырнут босой ногой с гладкой поверхности куда-то вниз.
Тяжелый вздох был почти неразличим за порывами поднимающего, еще более строптивого и возмущенного ветра. Джек обвел взглядом северные просторы, но не стал, как неделю назад, присаживаться на приятно-холодную поверхность ледника. Он остался стоять, лишь слегка опираясь на неизменный посох.
Когда всё так изменилось? Когда вообще началось? Или... Когда он упустил эти — первые трещинки, которые привели к изменениям, лично для него, настолько масштабным, что извечное веселье и радость сменились тяжестью на сердце, грустью и каким-то непониманием для чего, и главное, зачем он всё это делает?
— Ты в порядке, Джек? — спросила Туоф, как-то раз подлетев к нему. Тогда они были во дворце Николаса, готовились к рождественскому ужину, а заодно отмечали третью годовщину той самой победы. Джек помнил, как стоял возле одной из массивных деревянных балок, которые поддерживали потолок в центральном зале, и с непонятной ему самому грустью, смотрел на пышную красавицу-ёлку, украшенную всевозможными блестящими игрушками. И слова Хранительницы Памяти он тоже помнил до сих пор:
— Джек, не нужно грустить! У нас все хорошо, у детей все хорошо, и во всем мире тоже все хорошо. Тебе не о чем переживать, давай — улыбнись! Детям нужен Дух Веселья, а не Уныния!
Конечно, Джек понимал, что сказала она это из самых лучших побуждений, чтобы наверняка растормошить задумавшегося Снежного Духа. Вот только, именно после тех слов, Джек стал всё чаще улыбаться несколько наигранно. Он хотел... Хотел просто, от всего сердца, от всей души поделиться с кем-нибудь! Рассказать, что ему не всегда весело, что порой мысли — самые разные, начиная его прошлым, и заканчивая детьми, их новыми, странными увлечениями, и всё той же, не слишком яркой верой в него — царапают изнутри, и ему очень нужна хоть чья-то помощь.
И только потом он заметил и отчетливо осознал, что остальные Хранители точно так же не позволяют себе искренне проявлять чувства. Они, казалось, совершенно забывают о себе и своих проблемах. О проблемах мира. И поначалу всё имело вполне логичное объяснение — дети. Всё для детей и ради детей, Джек и сам это прекрасно понимал, ведь не мог же он прилететь к Джейми с каменным лицом и потухшим взглядом.
Но разве, в компании друзей, тех, с кем сражались бок о бок, с кем делили радости и горести, им не хотелось поделиться сокровенным, тяжелым и наболевшим? И ни за что Джек не поверил бы, что нет у них ни одной негативной или даже просто грустной и тревожной мысли.
Так почему же, спрашивал себя Дух Зимы, смотря на разгулявшийся ветер, острыми порывами гонявший снег по леднику, почему они не делятся своими переживаниями? Почему нужно наигранно улыбаться друг другу и говорить, что всё хорошо и замечательно, по сотому разу обсуждать новый дизайн самолетиков и количество зубок, выпавших у мальчика из Аравии за последнюю неделю, когда в глазах неподдельная усталость на несколько лет вперед?
Куда гнаться, и зачем делать вид, что всё осталось как раньше? Неужели они настолько потеряли всякие цели кроме стремления завоевывать и поддерживать веру, что на простые и банальные вещи вокруг себя и своих друзей, перестали обращать внимание? И что более страшное, они перестали обращать внимание на то, что, казалось бы, творится у них под носом, хотя они, как Хранители, должны были первыми заметить подобные изменения!
Джек как мог, прогонял осуждающие, предательские мысли, но из месяца в месяц, когда Хранителям удавалось собраться всем вместе, невольно подмечал, что его друзей не интересует почти ничего, кроме детской веры в добро, в волшебство и в самих себя. И он даже почти убедил себя, что ошибся, что с Хранителями всё в порядке, у них всё под контролем, и нет никаких проблем и действительно тяжелых забот, а главное, что они всё подмечают, всё видят, просто пока не вмешиваются. Но разговор, случившийся почти год назад, окончательно разбил его иллюзии о нормальных и понимающих всю ситуацию друзьях.
Это был конец зимы, когда снег ещё несколько недель по праву мог занимать своё место не только во двориках и на крышах домов, но и на ветках разлапистых елей и пушистых кедров, медленно подтаивая, но по-прежнему переливаясь на солнце. Джек тогда всласть налетался над городом, подморозил несколько лужаек перед домами, поиграл с детьми, разумеется, совершенно случайно, заморозил линию электропередач, и довольный проделанной работой полетел на север, приказав Западному ветру отнести его в замок Северянина.
Через открытые ворота, которые непонятно после чего ремонтировали йети, постоянно путая по размеру гвозди и кованые заклепки, он стремительно, с порывом снежинок ворвался на первый этаж. Отметив происходящее лишь краем сознания, и точно так же, не придав значения ворчанию лохматых увальней, Джек быстро взлетел наверх, но, услышав едва уловимое перешептывание, остановился, не решаясь прерывать разговор.
— Но, Николас! — разочарованный вздох Феи был настолько четким, что Джек расслышал его ещё на лестнице, не поднимаясь к большому залу, где, судя по голосам, возле горящего камина разговаривали Туф и Северянин, — Я не могу не беспокоиться, и мои крошки странно себя ведут! Да, и я стала уставать, прошу тебя, давай всё обсудим с другими! Детки... Ты знаешь, какие воспоминания у них становятся важными в последнее время? Остальные должны знать...