— Джек, ты — моё снежное сокровище… Мне не нужно никого искать. Я уже нашел, у меня уже есть ты!.. — хриплый шепот прижимая к себе Снежного Духа.
Но Джек этого уже не слышал. Последний, слабый стук сердца был ровно на последнем слове юного Духа Холода.
Тьма его не поглощает, но если и поглощает, то не полностью. И из забытья его выдергивает болезненно-яркая вспышка, она становится всё больше, и в какое-то из мгновений проходится по телу, обдавая мертвым холодом. Джек резко распахивает глаза и вскрикивает. Он лежит на ледянющем полу, смотря в… космос.
Он не понимает, что произошло, и толком ничего вспомнить не может. Джек знает, кто он, помнит Хранителей, его трехсотлетнюю жизнь, но некоторые события, то забываются, то вновь вспоминаются, и картинка не четкая. Столько всего пропадает в этой вязкости из белого дыма. Но Фрост чувствует, что где-то в подсознании роится куча информации. У него странное чувство… словно забыл в придачу и все свои эмоции. Даже не может охарактеризовать, что сейчас испытывает, кроме легкого налета любопытства и растерянности.
Юный Дух Зимы думает, что ничего странней не было за его жизнь. Он оглядывается, понимая, что оказался в каком-то красивом месте, похожем не то на комнату, не то на какую-то длинную залу. Однако, потолка у этого сооружения нет, оно целиком и полностью выходит на ярко блестящие звезды. Но стены здесь, пол и дальние комнаты слишком яркие — кипенно-белые. Приходится щуриться. Все слишком… болезненно-белое. Даже для него.
Фрост удивленно встает на ноги, но подсознание вновь кричит, что так легко он не должен подниматься. Что-то случилось, и он не мог этого сделать. Но на странность Ледяной не помнит даже последних событий, словно, всё через дымку — плотную и непроницаемую.
— Джек Фрост, — раздается мелодичный голос совсем рядом, и в следующую минуту перед парнишкой возникает силуэт молодого, но старше него юноши, в серебряно-белом костюме. От этого существа исходит серебряный свет, он настолько яркий, что Джек даже не может толком посмотреть на этого… Духа. Он не может разглядеть ни лица, ни общих четких очертаний, кроме его яркого ориола.
— Луноликий? Ты? — сразу догадывается Джек, — Прости, но я не знаю, где я, и вообще… что здесь делаю?
Зимний Дух разводит руками и поняв, что через сияние он никак не сможет разглядеть самого Луноликого, отводит взгляд в сторону. Из-за притупленных эмоций ничерта невозможно понять, ровно, как и выявить у себя радость от встречи с Самим. Это неожиданно. Это для него немыслимо и непонятно.
— Очень долго пояснять, мой друг, — ласково и очень мелодично звучит ответ, — Но, понимаешь… произошла ошибка. Ты не должен быть здесь. Ты умер. Как Дух. Но тебя можно и вернуть.
— Как? — спохватывается Джек, не помня вообще ничего подобного, — В смысле вернуть? Что произошло?
— Неудачное стечение обстоятельств, — Лунный Дух разводит медленно руками, — Но так, как я тебя очень сильно ценю… Ты можешь вернуться. Однако с условием, Ледяной Дух. — тормозит обрадовавшегося Джека, сияющий Дух, и пока Джек не видит, слегка улыбается.
— С каким?.. — Джек начинает понимать, что как всегда попал в какую-то заварушку, что привело к его гибели. Но вспомнить не может, а тут еще и сам Луноликий может вернуть, но конечно же, какое-то условие… А еще этот туман из-за которого он не помнит. Зимнего Духа начинает нервировать вся ситуация, и он неосознанно начинает прорываться сквозь беспамятство, разрывая пелену.
— Выбор… — загадочно изрекает Луноликий, медленно оглядывая Фроста, — Будешь ли ты жить новой жизнью или вернешься к старой? Вот какое условие возвращения. Выбор одной из сторон.
— К какой еще новой или старой? — Фрост хмурится, оглядывает очень светлую и большую комнату, всю посеребренную к тому же. Что-то не складывается у него в голове. Всё слишком мутно, словно специально запеленали. И слова Луноликого наотрез отказывается принимать подсознание, поднимая странный бунт внутри.
Но в следующее мгновение молодой Хранитель Радости вздрагивает от едва различимого шепота, словно кто-то, помимо Луноликого, с ним разговаривает. Но Джек не может различить слова… только хриплый голос. Подсознание на секунды успокаивается, а после вновь начинает бунт. Только намного больший, и ему кажется, что эмоции и чувства которые он не может идентифицировать, скоро разорвут его изнутри.
— И мне всего-то нужно выбрать? Но чем отличается старое от нового? — пытаясь отвлечься от той чертовщины, что творится, задает вопрос беловолосый Дух Мороза.
— Джек, ты ведь хочешь вернуться к Хранителям, к своим друзьям, к Джейми?..
— Конечно же хочу! — но Джек уже внутренне знает, что не хочет. Он колеблется, не понимает, пытается сорвать с себя пелену, всю эту завесу.
Снежный…
Фрост по привычке закусывает губу, успев расслышать очень мягкое и словно родное к себе обращение. В груди становится больно, и вновь дрожь проносится по телу. Он что-то упускает. Что-то жизненно важное. И это обращение к нему, слишком знакомое, слишком мягкое, слишком…
— Значит, возвращаешься к Джейми и Хранителем? В свою старую добрую жизнь, где нет войны и страданий, Джек Фрост? — Луноликий подходит ближе, ожидая ответа.
А Фрост… Он сомневается, словно что-то ему не дает, но такие нужные и правильные слова Луноликого. Ведь, там его друзья, и дети, и Хранители… Он скучает от чего-то по Джейми. И хочет к защитникам детской веры. Хочет увидеть, как ребятня радуется снегопаду и…
Джек, ты мой. Маленький. Снежный. Самый родной, любимый... Вернись, моя Вселенная…
Джек вскрикивает, падая на колени. Он хватается за сердце, и от боли, и от страха, но раны нащупать не может — он моментально всё вспоминает, разрывая полог дымки. И этот теплый, отчаянный, на грани безумной боли шепот…
Его Король Кошмаров… Любимый Король Кошмаров.
— В чем дело? — интересуется Луноликий. Кажется, он даже не понял, что произошло, и продолжает стоять очень близко к Фросту.
— Так какой там у меня выбор, чтоб вернуться? — сипло переспрашивает Джек, и поднимает взгляд снизу вверх на Луноликого.
— Хм… Джек, кажется ты прослушал или как всегда витаешь в своих мыслях. Я говорил между старой и новой жизнью…
— Я уже слышал, — перебивает нагло Зимний Дух поднимаясь с колен, и стараясь выдержать сияние, смотрит на Лунного, — Не знаю, что за очередная игра, но будь любезен, раз произошло недоразумение, видимо по твоей вине, верни меня… в мое настоящее. Туда, на поле боя с этой тварью Безликим, которому ты так любезно позволил отдать лунный клинок.
— Это не так просто. Делай выбор, Зимний Дух, — прищуривается Лунный Дух, зная, что Джек не увидит, — Если ты вернешься к этому Темному, то ты должен чем-либо пожертвовать. И эта жертва — ты лишишься статуса Хранителя и дети тебя не будут видеть.
— А второй вариант? — столько проживший с Бугименом, Джек просто не может не узнать второй вариант, вдруг есть подвох, который сыграет с ним роковую шутку.
— Он намного лучше, — Луноликий снова становится более дружелюбным и расположенным к гостю, — Ты возвращаешься, становишься главным Хранителем. Джек, тебя будут видеть все дети в мире, и даже вновь Джейми. Но, ты должен будешь… забыть о Кромешнике. А в будущем, выступить против него.
Стоит ли говорить, за сколько секунд Зимний Дух принял решение? Он тихо усмехается, понимает всю расчетливость того, кого он считал лучшим и самым нужным, от кого ждал ответов целые сотни лет. Ледяной качает головой, подходит к Луноликому и преодолев сияние, заглядывает в безразличные ртутные глаза, на фарфоровой маске лица.
— Я согласен… отказаться от статуса Хранителя. А теперь, верни меня к Моему Королю! И подавись своей верой и вниманием! — шипит в лучших традициях Кромешника Фрост. Лунный сверкает гневным взглядом, хочет замахнуться на мальчишку, который впрочем даже не шелохнулся, но его что-то останавливает. Он сдается, сухо проговаривая:
— Ты сделал свой выбор.
— Давно, — равносильно сухо отвечает Джек.