– Нет, – съехидничал Морант, – мы сгоняли в Париж... Конечно, они оба в Найроби. Слушай, я знаю, что ты зол...
Макс был за гранью злости. Любой, кто хоть немного владеет хакерскими навыками, мог отследить продвижение денег по кредитной карте Джины. И это был лишь один из многих, многих способов, при помощи которых похититель Э. использовал сделку Моранта с Краусами, чтобы выследить его.
– Сколько в Найроби банков, Морант?
– Черт, не знаю, – сказал тот. – Да, я доверял Краусам и... Это была очевидная ошибка. Я рискнул, понятно? Я не знал, что еще сделать. Я должен был отправить Молли обратно в Айову, а она не хотела ехать без меня!
– Ты сделал фото на новый паспорт на камеру Джины, верно? – спросил его Макс. – И отослал его Краусам по электронке? Копия все еще там, сохранена в файл.
– Если ты это знаешь, – бравада Моранта граничила с отчаянием, – почему спрашиваешь? Да. В смысле, и что? Надеешься, что я солгу насчет...
– Моей команде понадобится десять минут на то, чтобы опознать тебя как Грейди Моранта на той фотографии, – Макс повысил голос и заговорил одновременно с ним. – Ты отослал Краус такое же фото. Ей, вероятно, понадобилось немного больше времени, может, час, чтобы понять, с кем же, черт возьми, она ведет дело, – сейчас он кричал во всю глотку, – и что ее новый клиент назначил цену за его чертову голову. Воры ведь так честны, а, Грейди?
– Я сказал, что это моя вина, – выпалил Морант в ответ. – Это моя вина. Это моя вина!
Что ты еще хочешь, чтобы я сказал? Знаешь, Джина хотела помочь. Она спросила, может ли помочь...
– И ты, черт возьми, не смог ее удержать, – зарычал Макс. – О чем, мать твою, ты думал?
– Я думал, мать твою, – проревел Морант, – что если ничего не сделаю, то моя жена умрет от гребаного рака!
Его трясло от гнева, который довел его почти до крика.
– Ты тупой эгоистичный ублюдок, – прошипел Морант сквозь стиснутые зубы. – Ты, может, и вышвырнул Джину из своей жизни, но я не собираюсь потерять Молли без борьбы!
НАЙРОБИ, КЕНИЯ
8 ИЮНЯ 2005
ТРИНАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД
– Они хотят, чтобы я отправилась в Гамбург на биопсию, – сказала побледневшая Молли, выйдя из кабинета врача.
– Что? – Джоунс поднялся.
– Они хотят отправить меня в Гамбург, – снова повторила она. – В Германию.
– Я знаю, где находится Гамбург, – сказал он.
Иисусе, это не могло произойти.
Предполагалось, что это будет мини-побег – для Молли это было новой главой в отношениях с Джоунсом. Они должны были приехать в Найроби, посетить доктора, у которого действительно есть медицинское образование, узнать, что уплотнение, которое она нащупала, было нормальным или придуманным, пообедать, провести ночь в лучшей гостинице, крича от страсти все время, а затем вернуться в лагерь к утру.
Он совсем не планировал этого «они хотят отправить меня в Гамбург».
Да, она была в том же возрасте, что и ее мать, когда той диагностировали рак молочной железы. Да, опухоль, которую она нашла, была такого же размера и плотности, как и у матери. Даже в той же самой груди.
– Что это, по их мнению? – спросил он, даже считая, что знает ответ. Биопсия. Они не делают биопсию из-за воспаленных гланд или вирусов.
Молли крепко обняла его за талию.
– Скорее всего, ничего.
– Мол, это не «скорее всего, ничего», если тебя отправляют в Германию, мать их так.
– Она вздрогнула, и он повернулся к людям – большей частью женщинам – занимавшим почти все стулья в приемной. – Извините меня. Этот доктор думает, что у моей жены, которую я люблю больше жизни, рак груди, поэтому я выругаюсь еще, наверное, с десяток раз. Вы не возражаете?
Она взяла его за руку и потянула к двери.
– Давай пройдемся.
– Не думаю, что тебе стоит ехать в Гамбург, – заявил Джоунс, пока она вела его на лестничную площадку, а потом вниз на первый этаж. – Думаю, тебе неплохо было бы отправиться домой. В Айову. Показаться онкологу твоей мамы. Потому что она же в порядке, верно? Прошло – сколько? – двадцать лет, а она в порядке.
В холле было почти пусто и намного прохладней, чем на залитой солнцем улице. У стены под красочным плакатом стояла лавочка.
– Давай присядем, – сказала Молли.
Она попыталась потянуть его за собой, но он заупрямился.
Если до этого он боялся, то сейчас просто оцепенел.
– Давай пройдемся, – сказал он, – давай присядем... Молли, что бы ты ни хотела мне сказать, пожалуйста, просто скажи.
– Я даже и не знаю как.
На ее глазах выступили слезы.
Тогда Джоунс присел рядом и переплел свои пальцы с ее.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, да?