То, что Джина тогда выжила, было чудом. Чудом, организованным Максом и его оперативной группой. Чудом, которое он считал провалом. Своим провалом.
«У них моя жена», – снова прозвучал голос Эмилио.
«Не верь ему, – иронически усмехнулось ее избитое, распухшее лицо. – Ты так ничему и не научилась?»
Но что если Эмилио говорит правду?
Открой глаза. Оглянись вокруг. Комната без окон. Дверь запирается только снаружи.
Эмилио оборудовал это помещение не на один раз. Чего он на самом деле хочет?
«Чего он хочет на самом деле? – откликнулся голос Макса. – Иногда он этого даже не знает».
У них был только один пистолет. Двое мужчин, один пистолет. Если и был подходящий для побега момент, то сейчас.
«Не забывай про лом, – напомнило отражение. – Тогда тебя избивали прикладом ружья. Можешь представить, каково быть избитой ломом? Кроме того, до сих пор они вели себя довольно прилично, а если ты нападешь на них, то откроешь двери насилию.
Одному богу известно, что они с тобой сделают. Этот парнишка с ломом выглядит так, словно у него есть пара подходящих идей».
Нет, не выглядит. Это все ее страх, это он возродил все эти непристойные воспоминания. Лицо мужчины с ломом было невыразительным.
«Да-да, просто не прекращай повторять себе это, – продолжало издеваться ее отражение с заплывшим и почти закрывшимся глазом. – Так что ты собираешься делать?
Ударить Эмилио крышкой от сливного бачка и разбить ему голову? Схватить его пистолет, застрелить Лома... Ты видела трупы, один совсем недавно. Ты действительно готова убивать? Посмотри на себя. Твои руки дрожат при одной только мысли об этом.
Или, может, ты не хочешь забирать пистолет? Может, ты промахнешься, и это он достанет пистолет и застрелит тебя. Может, именно этого ты на самом деле хочешь, потому что тогда все это просто закончится. Может, все чего ты хочешь, так это, чтобы Эмилио тебя убил...»
Нет. Джина встала, повернула кран и сполоснула лицо холодной водой.
Она была выжившей, не жертвой и уж точно не трусихой. Она собирается выжить и на этот раз. Нужно лишь понять как.
«Чего на самом деле хочет Эмилио? – снова произнес голос Макса. – Иногда он даже сам не знает. Иногда он даже самому себе не может признаться...»
Джина взяла полотенце и вытерла лицо. Если бы Макс сейчас стоял перед ней, она спросила бы его: «Чего ты на самом деле хочешь? В смысле, от меня».
«А чего ты на самом деле хочешь от меня?» – в типичной для Макса манере он вернул ей ее же вопрос.
«Честности», – вот ее ответ.
«Правда?»
«Это ты к чему? Да, правда. Хочу, чтобы ты поговорил со мной. По-настоящему поговорил. Знаешь, Макс, все эти годы, что мы знакомы, я могу по пальцам пересчитать, когда ты говорил о себе, например, о своем детстве. И даже тогда приходилось вытягивать из тебя слова».
Воображаемый Макс усмехнулся – так, как он иногда ей усмехался. Как будто знал изюминку какой-то сногсшибательной шутки и просто ждал, что Джина догонит и уловит смысл.
«Я тот, кто есть. Но, очевидно, не тот, кем ты хочешь меня видеть».
«Ох, давай, свали все на меня, – зло сказала Джина. – Это все моя вина, да?»
«А разве нет?» – Он невозмутимо смотрел на нее. Удивительно. Даже воображаемый, Макс вывел ее из себя.
А затем он выдал: «Ты ведь меня бросила».
«Что? – возмутилась Джина. – Ох, прекрасно. Да иди ты! Конечно, ты сказал именно это, потому что ты не настоящий ты, ты – это я». Она лишь представляла его, поэтому, конечно, на сцену вышло ее огромное чувство вины.
Да, она его бросила. Потому что он не подпускал ее к себе. Бросила его, потому что только неразумный человек мог продолжать так долго биться головой о нерушимую стену. Бросила его, потому что хотела большего.
Вот только сейчас все, что занимало ее мысли – это их разговоры о семье Макса. Его измученная депрессией сестра так часто пыталась покончить с собой, что скорая помощь на подъездной дорожке стала почти привычной картиной. Боже, как, наверное, ужасно было с этим жить. Его родители – вечно сердитые, вечно напуганные, вечно скандалящие.
Его замечательный дедушка, наставник и хороший друг, больше не в состоянии разговаривать из-за инсульта. Брат его лучшего друга погиб во Вьетнаме. Его собственный брат, его последний союзник, самый близкий к нему по возрасту, никогда не был хорошим учеником. Он сбежал в армию, как только ему стукнуло восемнадцать, бросив Макса в доме, мрачном от безысходности.
А как же Макс? Как он справился? Уж конечно, не просто смотря фильмы с Элвисом.