Он в тысячный раз прокручивал в памяти те роковые минуты. Лёжа на травке в парке. Августовское солнышко согревало его, а прохладный ветерок остужал. Весь день было облачно, солнце долго-долго пробиралось в лабиринте облаков, заглядывая в щели, появляясь на считанные секунды. Облака постоянно перестраивали формацию, будто согласованно мешая солнцу. Но, наконец, сейчас небесное светило выскочило на оперативный простор. И стало совсем приятно. И он, точно так же, блуждал, запутывался целую жизнь в непроглядных ватных облаках. Вся предыдущая жизнь была муторным позорным сном. Подготовкой гипер-перехода. А сам скачок длится очень мало по времени. Но происходит совершенная перемена. Новый этап отношений. С миром и с собой.
Раскаивается ли он? Поначалу невозможно больно ломило сердце. Думалось даже не о наказании за содеянное, не о тюрьме, а о том, как же жить дальше. Он ушёл из ныне чуждого, осквернённого дома и скитался по улицам в бреду, не зная как организоваться, что теперь делать, куда пойти, о чём говорить. И главное кому. Друзей он так и не нажил, а они бы сейчас пригодились. Коллеги — не в счёт. Он так с ними и не сошёлся близко.
Бродил по городу. А когда уставал таскать своё грузное тело — садился и немым взглядом выпрашивал у прохожих совета, словно калека-попрошайка деньги. Демонстрировал своё увечье. Но жуткая рана была невидимой для их слепых глаз, они ничего не замечали и бесконечной многоножкой проходили мимо. Боль — ерунда, когда болит у другого.
Одна половина прохожих попросту его не замечала: они куда-то невероятно спешили, обгоняя тихоходных соперников, часто будто ради самого факта лидерства, такого отличного и самоценного, чем провоцировали позади идущих также вырываться вперёд. В их поведении было ноль эмпатии, они совершенно не чувствовали иных людей, обходя их словно предметы.
Другая половина прохожих также не видела его в упор, поскольку вообще ничего не видела вокруг. Они брели, еле переставляя ноги, уткнувшись в чарующий свет смартфонов в своих ладонях. Вся их высшая нервная деятельность усосалась в эти устройства, они были закаптурены туда почти что целиком. Для городской реальности была оставлена лишь простейшая вегетативная функция, которой с трудом хватало на походку электро-зомби. Только сейчас он обратил внимание как же их много в общей массе.
Бродя по городу, по тем улицам, куда раньше никогда не захаживал, двигаясь каждый день лишь по своим обычным маршрутам, он пару раз натыкался на сомнительные группки мигрантов. Видок у него был что надо. Потерянный. И они громко и нахально обсуждали его на своём языке. Так ему казалось. А один раз к нему прицепился полицейский патруль, подумав что он под наркотиками. Но потом они как-то сами собой исчезали. Отлипались. Точно так же, как детские хулиганы во дворе отвязывались от него, не зная что делать с таким долбанутым, но здоровенным увальнем с вилкой в руках с насаженными листочками. Опасаясь неприятностей, он начал сторониться плохих мест города. Два раза ночевал в парке, благо летняя погода и его солидный жировой слой позволяли не мёрзнуть. Даже ночью было за двадцать градусов. Только вот мерзко мокро.
Но вчера днём ему страшно, до тошноты захотелось есть. И у самого супермаркета странный небольшой мужик с седой щетиной на лице и в старомодной одежде, явно отставшей от современности на четверть века, в затасканном берете и стоптанных в хлам башмаках, подошёл к нему и неожиданно выдал:
— Я знаю про твоё горе, я чувствую его. Я всё про тебя знаю. Твоя аура горит тёмно-красным цветом, цветом крови. Ты будешь четвёртым.
— Четвёртым? Я не пью…
— Мы научим тебя смотреть глазами души, ты поймёшь, как это просто, — как ни в чём не бывало продолжал уверять человек в берете, его голова была похожа жёлудь. — Ты — геометр, то, что нам нужно. Ты поможешь нам, а мы тебе. Мы укрепим друг друга. Мы искались с тобой взаимно. Пойдём! У нас всё взаправду. Пойдём от этого магазина ядовитой мёртвой еды. Я дам тебе настоящей пищи. Пифагорейской! Я вижу ты голоден, измотан и совсем опустошён. Пойдём!
И Первый-в-Семье ему пояснил. Рассказал. За одну минуту оценил его, проанализировал. С ума можно сойти, как они слышат сигналы SOS от самого сердца. Несчастья быстро угасли в обретении новых родственных связей. Как хорошо, что всё повернулось так. Резко и правильно, как моментально и бесповоротно окунаются в прохладную воду в жару. И так он стал Четвёртым-в-Семье. Пережил Слияние. Вайготэ вайгат!