Я мгновенье смотрел на него.
— Мирные переговоры окончены?
— Конечно, нет, — резко сказал Мерлин. — Боже мой, Дрезден. Мы не собираемся позволять всему Совету Старейшин стоять на помосте, в пределах досягаемости вампирских клыков. Ты совсем спятил?
Я смог только удивленно моргнуть.
— Чародей МакКой единственный настоящий член Совета Старейшин на помосте, — сказал он, и затем поморщился. — Кроме Кристоса, разумеется, который не осведомлен о мерах безопасности. Посланник запросто может оказаться убийцей.
Я несколько раз задумчиво пошевелил нижней челюстью.
— Так. Вы позволили ему подняться туда и быть самим собой, пока вы тут играете в безопасность.
Мерлин пожал плечами.
— Один из нас должен быть там и держать руку на пульсе. Это была идея МакКоя, Дрезден. Он раздражительный, заносчивый, высокомерный и очень опасный человек.
Я нахмурился и мысленно отхлестал свой мозг за слабость, не позволяющую ему заметить очевидное.
— Вы не доверяете вампирам, — произнес я медленно. Вы не пили «Кулэйд» на этой мирной конференции.
Лэнгтри вопросительно глянул на меня. Потом перевел взгляд на Люччио.
— Джонстаун, — пояснила она. — Самое массовое самоубийство последнего века.
Он нахмурился, обдумывая это, и затем кивнул.
— Ага, я понял метафору. Нет, Дрезден, мы не собираемся просто так поверить им на слово, но очень много людей в Белом Совете не в курсе этого. Кристос собрал большое количество сторонников, которые с удовольствие согласятся на стандартные условия мира.
— Если вы не хотите положить конец войне, — возмутился я, — тогда какого черта вы остановили меня, Капитан Люччио? Я бы исправил это для вас прямо там.
— Ты бы не смог, — невозмутимо сказал Мерлин. — В тебе играли чувства, и ты попал бы в переплет, — слабая улыбка пробежала по его губам, когда он говорил это. — Согласен, приятное зрелище, но не практичное.
Рядом со мною Молли поставила локти на стол и положила подбородок на ладони, внимательно глядя на Мерлина.
Мой мозг продолжал пыхтеть и работать. Я думаю, что я могу… я думаю… Когда он добрался до вершины холма, мои глаза расширились.
— Вы не планируете курить трубку мира. Вы ожидаете атаку.
Он равнодушно посмотрел на меня, и словно невзначай положил руку на рукоять боевой палочки.
— Ей-богу! И что выдало этот секрет, Дрезден?
Я начал говорить что-то резкое в ответ, плевать Мерлин он там или нет, но Анастасия мягко положила руку на моё запястье.
— Наши источники, — с нажимом сказала она, прерывая поток оскорблений готовых сорваться с моих губ, — сообщают о большой активности в лагере Красной Коллегии. Они проводят мобилизацию.
Я перевел взгляд с одного на другого.
— Вы подозреваете, они попробуют протянуть Троянского коня?
— Или что-то подобное, — ответил Лэнгтри.
— Так что мы подготовились к этому, — продолжила Анастасия. — И подготовили наисильнейшую контратаку.
— Гм, — сказала Молли, — что если они серьезно хотят заключить мир?
Мы все посмотрел на неё, и моя ученица визуально уменьшилась под взглядом Мерлина.
— Такое может случиться, — добавила она немного тише.
Артур Лэнгтри чуть улыбнулся.
— Леопард не может изменить свои пятна, мисс Карпентер. Плохо овцам, где волк в пастухах. Красная Коллегия это сплошная дикость и крокодильи слезы. Если они хотят мира, то только для того, чтобы восстановить ресурсы и начать войну.
— Дьявол с хорошими манерами все равно поведет тебя в ад, — подтвердил я Молли, кивком включая в разговор и Мерлина. — Всегда надейся на лучшее и готовься к худшему.
Молли прикусила губы и глубокомысленно кивнула.
Лэнгтри пристально посмотрел на меня и произнес:
— Нужно говорить, почему мне пришлось это объяснять, Дрезден?
— Вы могли бы сделать это более красочно, — сказал я. — Например, вы не использовали иллюстрации и тому подобное, Профессор.
Лэнгтри вздохнул, на пару секунд, закрыл глаза и затем отвел от меня взгляд.
— Хм? — спросила Молли, недоуменно нахмурившись.
— Мы хотим, чтобы Красная Коллегия атаковала, если это является их целью, — пояснил я ей. — Мы хотим, чтобы Красная Коллегия думала, что их трюк сработал. Мы хотим, чтобы они были самонадеянны. Затем, когда они ударят нас, мы ударим их в ответ так сильно и так быстро, что они не будут знать, что происходит, до тех пор, пока не станет поздно.