Он прошел в небольшой бокс, которым пользовался в качестве кабинета, и позвонил в свои офис узнать, не нужен ли он там.
— Все в порядке, доктор, — произнес уверенный голос. — Вам только что звонили из Нью-Йорка — Кто? — спросил он бесстрастно. Возможно, звонил какой-нибудь хирург, желавший проконсультироваться по сложному случаю, но мысли Питера были заняты Салли Блок, и он надеялся, что там могут подождать.
— Мелани Адамс, из программы новостей четвертого канала телевидения.
Даже Питер знал, кто она, несмотря на свою погруженность в работу.
— Вы знаете зачем?
— Она не сказала, вернее, не объяснила подробно. Только упомянула, что это срочно и речь идет о маленькой девочке.
Он удивленно поднял брови, услышав это, даже у комментаторов телевидения могут быть дети, и возможно, дело касается ее собственного ребенка. Он записал оставленный ею номер телефона, взглянул на часы и набрал номер.
Его тотчас соединили, и Мелани бегом понеслась через всю студию к телефону.
— Доктор Галлам? — По голосу чувствовалось, что она задыхается, а на другом конце звучал глубокий и сильный голос Питера.
— Да. Мне передали, что вы звонили.
— Я не предполагала так быстро услышать вас.
Наш справочный отдел дал мне ваши координаты. — Ей тоже доводилось слышать о нем, но, поскольку он жил на Западном побережье, Мел даже в голову не пришло позвонить ему, а те четверо, которых назвал ей Грант, отказались. Никто из них не хотел делать операцию чернокожей девочке. Их пугала такая реклама, к тому же они не желали работать без вознаграждения. Мелани позвонила также одному известному хирургу в Чикаго, но он уехал в Англию и Шотландию читать курс лекций. Она быстро рассказала Галламу о маленькой девочке, и он задал ей ряд конкретных вопросов, на которые она теперь могла ответить. За этот день она уже многое выяснила, поговорив с четырьмя другими врачами.
— Интересный случай. — Затем он спросил без обиняков:
— А что в данном случае интересует вас?
Мел быстро вздохнула, это было трудно объяснить.
— По правде говоря, доктор, я должна сделать репортаж для телевидения о сострадательном враче, о смертельно больной маленькой девочке и о том, как делают пересадку сердца и как оно потом работает.
— В вашей затее есть смысл. Правда, меня смущает реклама. К тому же очень трудно найти донора для ребенка. Скорее всего нам следует прибегнуть к несколько другим методам лечения.
— А именно? — заинтересовалась Мел.
— Это будет зависеть от состояния девочки. Сначала мне нужно будет осмотреть ее. Мы могли бы попытаться подлечить ее собственное сердце и вернуть его на место.
Мел сдвинула брови: это может вызвать сенсацию.
— Ваш метод помогает?
— Иногда. Она сможет перенести такую" поездку?
Что говорят ее врачи?
— Не знаю. Мне надо выяснить. А вы действительно готовы сделать эту операцию?
— Возможно. Но только ради девочки. — Он вновь высказался весьма прямолинейно, но Мел не могла упрекнуть его за это: он предлагал сделать операцию ребенку, а не устраивать спектакль для выпуска новостей, выступая в роли главного героя. Она прониклась к нему уважением.
— Вы дадите нам интервью?
— Да, — не колеблясь, произнес он. — Я просто хочу объяснить, почему я вообще берусь за это дело.
Я — врач и хирург, взявший на себя конкретные обязательства, которые я выполняю. Я не собираюсь ни для кого устраивать цирк.
— Я и не пошла бы на это, тем более с вами.
Он видел ее репортажи по телевидению и был почти уверен, что она говорит правду.
— Но мне бы хотелось взять у вас интервью. А если вы сделаете пересадку сердца Патти Лу, это может послужить началом интересного репортажа.
— О чем? Обо мне? — Казалось, он был удивлен, как будто никогда прежде ему не приходила в голову подобная мысль, и Мел улыбнулась. Неужели он не понимал, насколько был известен в стране? Возможно, он настолько ушел в свою работу, что действительно не подозревал о своей славе. Или это его не волновало. Питер Галлам еще больше заинтересовал ее.
— О кардиохирургии и пересадках сердца вообще, если вам так больше нравится.
— Согласен. — Она почувствовала улыбку в его голосе.
— Это можно устроить. А теперь, как мы поступим с Патти Лу?
— Назовите мне фамилию ее врача. Я позвоню ему и выясню, что мы можем сделать. Если девочку можно оперировать, присылайте ее ко мне. — Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. — А ее родители согласны?
— Думаю, да. Но мне следует все-таки поговорить с ними. Я в этом деле выступаю в качестве посредника.
— Это видно. Но по крайней мере с добрыми намерениями. Я надеюсь, что нам удастся помочь девочке.
— Я тоже. — На мгновение воцарилась пауза, и Мел почувствовала, что каким-то чудом она нашла нужного человека и Патти Лу тоже. — Мне перезвонить вам или вы сами позвоните мне?
— У меня здесь сложный случай. Я свяжусь с вами. — И вдруг его голос вновь стал серьезным, как будто его что-то расстроило. Мел еще раз поблагодарила Питера, и он повесил трубку.
В тот день она побывала у Джонсов. Патти Лу оказалась веселой девочкой, а ее родители пришли в восторг даже от малейшего проблеска надежды. Их скудных сбережений оказалось достаточно для полета до Лос-Анджелеса одного из родителей, и на семейном совете было решено, что поедет мать. В доме было еще четверо детей, но мистер Джонс заверил жену, что сможет справиться сам. Растроганная такой заботой об их дочери, чета Джонсов прослезилась, прощаясь с Мел, которая спустя два часа вернулась в свой кабинет. Снова позвонил доктор Галлам. Он поговорил с врачом Патти Лу, и, по их мнению, стоило предпринять эту поездку. У девочки это был последний шанс.
И Питер Галлам решил попытаться спасти малышку.
Слезы мгновенно навернулись на глаза Мел, повидавшей днем Патти Лу, и она произнесла слегка охрипшим голосом:
— Вы замечательный человек, доктор Галлам.
— Благодарю вас. — Он улыбнулся. — Как вы полагаете, когда вы сможете организовать ее прилет в Лос-Анджелес?
— Точно не знаю. Студия должна уточнить кое-какие детали. Какое время устроило бы вас?
— Судя по тому, что говорят ее доктора, медлить нельзя, думаю, завтра меня бы устроило.
— Я постараюсь. — Она взглянула на часы; приближалось время выпуска новостей. — Я позвоню вам через несколько часов… и, доктор Галлам… спасибо…
— Не стоит благодарности. Это — часть моей работы. И я надеюсь, что мы оба это понимаем. Я сделаю операцию ребенку бесплатно, но в операционной не будет телекамеры. А вы получите от меня интервью после операции. Согласны?
— Согласна. — Потом Мел не удержалась и спросила:
— Не могли бы вы рассказать нам о некоторых других случаях?
— Для чего? — Теперь в его голосе явно слышалась подозрительность.
— Мне бы очень хотелось сделать репортаж о трансплантации сердца, раз уж я окажусь там с вами, доктор. Хорошо? — Она опасалась, что у него могло сложиться о ней предвзятое мнение. Возможно, ему не нравилось, как она вела выпуски вечерних новостей.
Ведь они транслировались и в Калифорнии. Но ее страхи оказались напрасными.
— Конечно.
На мгновение воцарилось молчание, затем он задумчиво заговорил:
— Странно думать о человеческой жизни, как о теме для репортажа. — Он вспомнил Салли. Она не была «объектом для репортажа», эта двадцатидвухлетняя девушка, так же, как и чернокожая малышка из Нью-Йорка.