Голова возницы повернута в другую сторону. Рывок. Перебросить утяжеленное рюкзаком тело через деревянный борт и замереть в неподвижности. Заметили? Похоже, что нет. Фургон по-прежнему катит по ухабистой дороге. Звонкий щелчок кнута и вновь монотонное поскрипывание колес. Нога Степана зацепилась за что-то твердое. Длинный продолговатый ящик. Стал на четвереньки, окинул хозяйским взглядом содержимое фургона. Ящиков тьма-тьмущая. Фургон заставлен ими сверху донизу и лишь посередине оставлена узкая щель прохода да пятачок подле выхода, на котором он сейчас и расположился. А что в ящиках? Чертовски любопытно! Вскрыть бы хотя бы один из них, но мешает тихое опасение того, что он может быть услышан. Не поленился, поднялся таки и оглядел крышку верхнего ящика. Забита она со всей основательностью, на которую способны лишь щепетильные имперцы да, пожалуй, граждане Германии из его родного мира. Рискнуть, чтоли? Стоп, а что ему еще надо? Рюкзак — вот он, на спине, исправно оттягивает плечи. Набит всякой всячиной, начиная от пары сотен девятимиллиметровых патронов россыпью под его ненаглядный парабеллум, и заканчивая в наглую стянутыми продуктами из незабвенного поселка Галицино. А ведь были еще и гранаты! С десяток, если ему не изменяет память. Успокоив себя таким образом, прошелся по проходу взад-вперед и, не найдя ничего необычного, вновь вернулся к облюбованному пятачку. Стянул с плеч надоевший рюкзак, улегся лицом к выходу и, поглядывая одним глазом на незатейливые, тошнотворно-однообразные дорожные пейзажи сквозь широкую щель в борту фургона, задумался о превратностях собственной жизни. Долго перебирал в голове события вчерашнего дня: его разговор с Сашей, последующую за ним ссору. Переиначивал так и этак. А что было бы, скажи он вот так и вот так, а что бы на это ответил Саша? А если бы он смолчал, не резал всю правду-матку с плеча, заманил ребенка в поселок и каким-то образом нашел людей, которые согласились бы о нем заботиться? Изводил себя долго, с непривычным щемяще-сладким садистским наслаждением. Наконец не выдержал: усилием воли заставил мозг переключиться на что-то другое. Что угодно, лишь бы это только был не Саша, и память тотчас же услужливо нарисовала новую картину: он с полубезумным взглядом, клещом вцепившийся в перепуганную насмерть девчонку, шипит неподатливыми, окаменевшими от всепоглощающей ненависти губами:
— Заорешь — убью, сука!!!
— Слышь, служивый, приехали. Вставай, давай!
Степан с трудом разлепил веки и встретился взглядом со слезящимися глазами старца. Был тот сед, непричесан, всколоченная борода вздыбливалась вперед, отчаянно напоминая бороду киношного Ивана Грозного из старого, как сама жизнь, совдеповского кинофильма.
— Куда приехали?
— Куда надо, туда и приехали! — старец отчего-то разобиделся не на шутку.
Только сейчас Степан заприметил, что в руках тот комкает форменную фуражку возницы.
— Встаю уже, встаю. Ты уж не серчай, деда.
Подхватил рюкзак, перелез через борт фургона и коршуном заозирался вокруг. Все та же дорога, только по обеим сторонам ее теперь лес. Кроны деревьев смыкаются высоко сверху, образуя почти непроницаемый зеленый купол. Оттого ли так сумрачно кругом или и вправду наступил вечер?
— А остальные фургоны где?
— Где надо! — буркнул было дед, но быстро смягчился и добавил: — Отстал я от них, чтобы тебя, дурака, высадить подальше от лишних глаз.
— Понял. Спасибо, конечно. А где мы находимся, если не секрет?
— Никакого секрета и нету. До линии фронта километров с пяток будет. Да только тебе туда нельзя.
— Это еще почему?
— Ориентировочка на тебя вышла. Так-то вот. По всем городам и военным подразделениям, — гаденько ухмыльнувшись, дед сунул руку во внутренний карман кителя и, к огромному облегчению Степана, извлек оттуда не пистолет, а всего лишь кисет с табаком.
— Ясно. А вы мне почему помогаете?
— А хрен его знает!
Самокрутка получилась, что надо. Величиной с хорошую беломорину, она пыхнула таким облаком дыма, что Степан поневоле вынужден был зажмуриться. Вопрошающе глянул на деда: можно мол? Принял из его рук самокрутку, затянулся так, что голова пошла кругом, а из ушей едва не начал валить дым. Хорошоооо… Давно не курил, а вот на тебе! Не забылись навыки.
— Поди на ту сторону захотел перебраться? Видали мы таких. Сирти из тебя спесь калеными щипцами вынимать будут.