Вопрос этот, по логике вещей, должен был бы остаться без ответа, поскольку дикарям не дано знать язык высшей расы. Каково же было его удивление, когда Степан подробно и обстоятельно рассказал кем по сути своей являются родители злосчастного унтерфельдфебеля, а так же и их далекие предки, с кем им приходилось спариваться ради того, чтобы получить такое ущемленное во всех отношениях потомство, как в лице самого унтерфельдфебеля, так и в лице его предполагаемых братьев. Далее монолог Степана плавно перетек на обсуждение физиологических и личностных качеств своего оппонента. Когда же фантазия окончательно иссякла, он просто подошел ближе и одним размашистым движением, словно косарь в период жатвы, чиканул серпаком по цыплячьей шее имперца, отчего голова несчастного медленно, словно нехотя, отделилась от тела и упала на стол с закусками, щедро орошая их кровью. Тело же его еще некоторое время продолжало сидеть, добавляя сцене ореол какой-то жутковатой, сюрреалистической мистичности. Картина получилась, что надо, именно такая, на которую он и рассчитывал. Степан намеренно пошел ва-банк, зная, что оберста Черноиваненко, на знания которого он так уповал, уже с того света не вернуть.
— Сотрудничать будем? — обращается он к последнему оставшемуся в живых — лысому как колено гауптману с брежневскими бровями на одутловатом, потяганном лице. Вид у гауптамана сейчас, как у старой, умудренной опытом проститутки, которая видела в этой жизни все, ну или почти все.
— Можно.
— Стрелковое оружие надо. Единиц двести для начала.
Брови у сидящего удивленно ползут на лоб. Спустя некоторое время он отвечает, искоса поглядывая на голову унтерфельдфебеля.
— Карта в сейфе. Забирай и проваливайте.
— Ключ где?
— В кармане у Гюнтера поищи. Правом.
— Гюнтер это этот что ли?
— Он самый.
Тело оберста оказывается неожиданно тяжелым. Впрочем, Степан давно уже обратил внимание на тот факт, что при жизни человек весит почему-то значительно меньше, чем после смерти. Почему так, кто знает. Возможно что это его личные ощущения, ничем не связанные с реалиями повседневной жизни.
— Карта сверху должна лежать.
Отпирая сейф позади стола, он краем глаза следил за гауптманом. Очень уж спокойно ведет себя тот. Неужели не понимает, какая участь ему уготована? Вот и карта, лежит поверх стопки папок со служебными характеристиками личного состава. Неужто вот так все просто?
Словно прочитав его мысли, гауптман устало откидывается на стенку стула:
— Просьба у меня к тебе есть… небольшая.
Голос у него глубокий, чуть с хрипотцой. Отчего-то он сильно напоминает Степану голос давнего отцовского приятеля из той, прошлой жизни.
— Давай, выкладывай.
— Я не хочу вот так, — быстрый кивок в сторону обезглавленного тела. — Пристрели, будь человеком.
— Прости, не могу.
— Подушку на койке возьми. Не слышно будет.
Пока мозг Степана придумывает десятки отговорок, рука его уже сама тянется к «Вальтеру».
Выстрел, заглушенный подушкой, и впрямь прозвучал едва слышно. Так, что теперь? Оружие бы забрать, но нет, нельзя. Стоит лишь имперцам заподозрить в чем ныне нуждаются сирти, и действия его маленькой группы легко можно будет просчитать, не говоря уже о том, что охрану у складов наверняка усилят. Ладно, хрен с ним, с «Вальтером», сейчас есть дела и поважнее. Подхватил карту, сунул ее во внутренний карман рубахи и, справедливо рассудив, что в землянке делать больше решительно нечего, поспешил к выходу. Поднялся на бруствер, выглянул осторожно. За штабной землянкой хитросплетения траншей заканчивались, в зоне видимости виднелась лишь одна, ведущая в тыл, причем настолько широкая, что по ней легко мог пройти даже фургон. Выходила она прямиком на наезженную колею, которая петляя тянулась к лесу. Как раз то, что надо, именно по ней они и пойдут, благо движения там никакого пока не наблюдается.
Лишь когда их маленький отряд на достаточное расстояние углубился в лесную пущу, Степан позволил себе, наконец, заняться вплотную с таким трудом доставшимся ему трофеем. Да, гауптман честно отработал свою пулю. Карта хоть и крупномасштабная, зато на ней отображен весь континент целиком, включая как территорию, занятую Советской Империей Рейха, так и земли, принадлежащие в данное время сиртям. Более того: наряду с линией фронта на ней были отображены и города, и населенные пункты с примерным количеством проживающих в них жителей, и тыловые склады, и даже залежи полезных ископаемых, что по сути тоже являлось немаловажным. Места дислокации дивизий и соединений регулярных войск, аэродромы Люфтваффе… Слишком многое было на карте. Многое, если не сказать все. Пораженный до глубины души, Степан долгое время не мог прийти в себя. Удивляла его не столько сама карта, выполненная с воистину имперской дотошностью, сколько наивная беспечность ее создателей. Никакой зашифрованной информации, все как на ладони. Просто бери и пользуйся. Впрочем, существовал один фактор, поясняющий в какой-то мере сие неслыханное безобразие. По сути, с кем воевала Империя? Правильно, с безграмотными дикарями, остановившимися в своем развитии еще Бог знает сколько веков назад. У них и письменности-то нет! Успокоенный собственными размышлениями, Степан позволил себе легкую полуулыбку. Нет, не деза это, подкинутая бдительной службой имперской безопасности. Карта настоящая. Чем больше думал он об этом, тем больше убеждался, что дело обстоит именно так.