Так что же в этом плохого?
— В смысле?
Виктор услышал вопрос Лилии и только сейчас понял, что последнюю фразу произнёс вслух.
— Нет, так, ничего… позови Рената, будем завтракать.
Пока тостер не спеша поджаривал ломтики хлеба, слушали радио. Невнятный голос далекого диктора рассказывал об очередных вооруженных беспорядках в Нью-Джерси, потом вернулся к европейским делам, походя упомянув очередные теракты в Ольстере, на севере Испании и на Корсике. Темой дня для диктора было начинающееся совещание в Мегаполисе, которое открылось под небывалые по масштабности выступления умеренного крыла антиглобалистов. А также, как иначе, предстоящие события вокруг Северной Африки. На фоне его восторгов даже вскользь промелькнувшая новость об очередном наводнении в нижнем течении Конго казалась чем-то до крайности незначительным. Виктор не выдержал и выключил звук.
— А вы, Ренат, что думаете об этом всем?
Лилия покосилась на отца, чего это он сегодня «выкает».
— Ничего. Я не люблю массмедиа вообще, зачем выделять этого конкретного болвана?
— Что, все настолько запущено? Или вы из этих… принципиальных инфоанархистов? Свободная информация, интервеб. Так ведь и он не сказать чтобы был так уж свободен от предрассудков.
— Проще. Все гораздо проще.
— А именно?
— Двадцать первый век загодя и в общем-то за глаза обозвали информационным веком. Но информация — как вода. Без нее не могут, но при этом она способна быть такой же безвкусной, как дистиллят, и безжалостной, как воды Тетиса. Ее и слишком много, и слишком мало. И потому ее пьют без разбора и выплескивают не жалея. Я не верю в информацию саму по себе.
— Равно как и в общечеловеческие ценности?
— Если вы так настаиваете. Информация в качестве аргумента при выборе между плохим и хорошим — отлично. Но не при вынужденном выборе между плохим и невозможным. Уж проще как эти фанатики-антиглобалисты.
Тут Лилия не выдержала и возмутилась.
— Вы двое способны разговаривать о чем-то менее отвлеченном? Обязательно космологический спор устроить?
Мужчины замолчали, попивая черный спешалти кофе. Кажется, Уганда. Ренат изображал на лице сдержанную благодарность истинного знатока за ароматный напиток. Лилия никак не могла уложить в голове эту неприкрытую наглость под личиной стоппера. Откуда такие берутся… впрочем, а он забавен, не правда ли.
— Вас не затруднит приземлиться здесь неподалеку? Я могу продиктовать координаты.
Виктор вопросительно посмотрел на Рената, снова прикинул в уме оставшееся в запасе время. Полчаса есть, если не больше.
— В принципе, можно. Но здесь же кругом пустыня, что вы хотите увидеть?
— Одно памятное место, оно совсем… недалеко.
Виктору показалось, или голос этого странного человека действительно чуть дрогнул на последнем слове?
Видать, и вправду те давние события не изгладились у него из памяти.
— Ну ладно, пойдемте, перепрограммируем автоводитель.
Указанная точка действительно располагалась всего чуть на восток от их курса, и оставалось до нее не больше двадцати километров. Виктор покосился на спокойно ожидающего результатов Рената, тот как будто в точности знал, когда винтолет максимально близко подлетит к нужному месту. Однако как ему это удалось вычислить?
— Вы правы, это совсем рядом.
— Буду вам весьма признателен.
— Здесь сильный боковой ветер, если вы не против, я заберу немного вперед, а потом развернусь.