Хасан бен аль-Кари, прозванный Абдульбари, Рабом Создателя, а после нареченный Сгинувшим Наибом, родился в тот миг, когда умерла моя Аалия.
О дорогие, цените беседу на этой лужайке —
Завтра ветерок унесет нас, как лепестки.
Верный Али остался сторожить привязанных у кустов саксаула королевских дромадеров, еще покусают друг друга, чего доброго, лечи их потом, трать ароматные бальзамы. В глубокой пустыне, где до ближайшего оазиса было не меньше четырех ночных переходов, даже небольшая ранка у этих благородных и невероятно выносливых животных могла привести наиба и его слугу к бесславной гибели. Впрочем, не о верблюдах беспокоился Хасан бен аль-Кари, названный также Абдульбари, Рабом Создателя, боялся он, что дрогнет в последний миг его рука, ведавшая немало битв, призовет с собой доброго слугу… даже самые сильные из рода потомственных наибов Халифата пасовали перед жгучим страхом неведомого. Ему же, славному воину, но увы, не слишком сведущему в замыслах Аллаха Всевышнего и Всемогущего, суждено было испытать этот страх сполна. Бороться с искушением разделить свою ношу с тем, с кем он привык это делать в походах, было выше его сил. Было сказано, что только один из пришедших будет отмечен дланью Создателя. Только одному из сотни дано быть первым, ибо остальные только последуют за ним. Только Пророк Мухаммед, посланник Всевышнего, да благословит его Аллах и приветствует, явился миру носителем аль-Гайб, сокровенного знания. И только один достойный покорит этот мир для пламени подлинного порядка, став воистину благословенным сыном Творца, мечом и кинжалом Истины!
Хасан бен аль-Кари не мог позволить себе допустить ошибку, которой не существовало горше под этими сияющими небесами. Не мог он и заставить себя не трепетать на пороге неизведанного. Сколько часов тяжких дум на привалах, бессмысленного выслушивания шелудивых псов-грамотеев… но ничего определенного, кроме открывшегося ему тайного места, где некогда пали в жадный песок первые капли праведной крови Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, где сам камень начал плакать сверкающим железом, веками источая Орудие Всевышнего.
Шагнув под сень укромной пещеры, Хасан бен аль-Кари, Раб Создателя, был несказанно удивлен. Он был готов расслышать под этими сводами пение ясноглазых гурий, чьи вечно девственные тела извивались бы по стенам восхитительно-манящими тенями. В крайнем случае, должен был раздаться гром, что покачнул бы само основание земли. Но ничего не было. Крошечная пыльная ниша в скале, невесть как не засыпанная песком до самого верха, она была пуста и безжизненна, как забытый склеп, последнее пристанище мертвеца, какие в ходу у многих врагов правоверных. А вот и череп, смотри, не истлел за долгие столетия. Наиб шагнул к нему, оглушенный набросившейся на него пустотой, протянул туда руку…
…когда под слежавшейся коркой удивительно плотной пыли показался гладкий металл, Хасан бен аль-Кари чуть не выронил череп из дрогнувшей ладони. Человеческие глазницы были в точности воспроизведены неведомым мастером в гладких формах слитка великолепной стали, на взгляд бывалого воина куда как более прочной, нежели лучшая дамасская. Создатель, зачем ты искушаешь верного раба Твоего… невыносимо тянуло заглянуть в эти черные провалы, на дне которых виделись отсветы пылающих городов и храмов, что вот-вот сровняют с землей… разве этого от нас ждет Создатель? Взгляни, Хасан бен аль-Кари, на свою войну. Оглянись на павший пред тобой берег далекого Восточного Моря. Посчитай невинных и виноватых. Ты сделал это, не сходя с места. Душа твоя отныне пуста и безжизненна, ибо не гурий жаждал ты, но тяжкого боя. Ты его получил сполна, пусть не отнимая жизни у других. Возьми Слиток Боли Пророка. Неси эту ношу, ибо такова отныне твоя судьба.
Рассказывали, что Сгинувшего Наиба видели полсотни лет спустя на базаре в Дамаске, он бы черен волосом, но сед бородой, а на крик узнавшего его старого верного слуги Абдульбари так и не обернулся, на лице же его было навечно запечатлено нетерпение. Говорят, он до сих пор что-то ищет…
Место же то тайное, как ни пытались люди потом отыскать, как ни выспрашивали у знатоков Священного Корана и Хадисов Пророка, все напрасно. Правильно говорят старики — пустыня течет, и оазисы наши, и города, и даже берега великих морей прошлого и будущего… все течет вместе с ней. Видать и вправду, может быть только один настоящий Раб Создателя на целом свете.