– Андроник так не поступит! – с сомнением возразила я. – Он же помнит, что случилось с Ириной.
Ирина Палеолог была законной дочерью Иоанна V. Она умерла в тот же год, когда после осады турками Дидимотики [9] нас с Катариной привезли во дворец. Обстоятельства её смерти так и остались невыясненными, но, учитывая, что она была замужем за братом Мурада Халилем, мало кто сомневался, что же случилось на самом деле. Андроник очень любил Ирину – и всегда винил нашего отца в том, что тот отдал её в жёны неверному.
– Его высочество ни о чём не помнит. Он видит лишь красновласую ведьму – и думает лишь о ней. Поэтому ты должна позаботиться о себе! – увещевала меня сестра. – Мирослава, империя подождёт. Лучше устрой свою жизнь. Нет ничего страшнее, чем разделить участь с неверным. Все ромейские принцессы, которые стали жёнами турок, имели один конец.
– И что же ты предлагаешь? Устроить побег из дворца?
Катарина не обратила внимания на мой сомнительный взгляд.
– Окрути знатного вельможу. Ответь кому-то взаимностью. Городской префект Ипполит. Магистр пехоты и конницы. Советник Арсений. В конце концов, в тебя влюблена как минимум половина Константинополя!
Я задумалась. Конечно, глупо было надеяться, что моя жизнь сложится как-то иначе. Я не была наивна. Понимала, что если уж выходить замуж, то лучше выбирать мужа самой, чем становиться разменной монетой в политических играх. И всё же...
– Нет, я так не могу.
Мои губы сжались в тонкую линию.
– Сейчас не время мечтать о «настоящей» любви!
– Я и не мечтаю! – неожиданно разозлилась я. – Я просто хочу...
Я запнулась, не зная, как лучше выразить свою мысль. Так чего я хотела? Как бы то ни было, династический брак определённо не входил в мои планы.
– Мой муж стар, угодлив и глуп, – наставительно сказала Катарина. – И был точно таким же в день нашей свадьбы. Но оглянись вокруг, Мирослава! Императорский дворец и вполовину бы не был так великолепен, если бы не щедрая душа моего благоверного.
Я усмехнулась. Конечно, ей не понять! Двоюродная сестра была старше меня на два года, но уже давно вышла замуж. Борис Филантропин имел самую отталкивающую внешность, но, как не раз говорила Катарина, это с лихвой искупалось его тугим кошельком.
– «Щедрая душа»? Это именно то, за что ты его любишь?
– Любовь? – кузина закатила глаза. – Тебе уже скоро шестнадцать. А ты по-прежнему веришь в глупые сказки. Любви нет. Есть только похоть и выгода. По крайней мере, именно так всё утроено в нашей империи.
Я собиралась возразить, но тут в комнату заглянула Фотида.
– Императрица желает вас видеть, моя госпожа.
– Не нужно заставлять её ждать, – тихо шепнула Катарина.
Я согласно кивнула. Елена Кантакузин всегда была ко мне очень добра. Добра до приторности. Но... Но всё же мачеха крайне редко призывала меня в покои.
***
– Моя госпожа, – поклонился молодой человек и как бы невзначай поцеловал мою руку: – Вы прекрасны, как Елена Троянская.
Я ответила ему хмурым взглядом. Брат Александры Дмитрий в последнее время не давал мне покоя. Будучи любовником Елены Кантакузин, он тем не менее продолжал искать себе выгодную партию. «Галантный рыцарь». Дамский угодник. Во время церковной службы он всё время стоял на коленях – на бархатной подушке императрицы. Меня раздражало его лицемерие и вызывающе бесстыдная улыбка. Но, как ни странно, многие девушки и женщины были без памяти в него влюблены.
– Что вы себе позволяете, милорд?! – тихо прошипела я, когда он задержал мою руку.
За нами с любопытством наблюдали служанки. Елена была до жути ревнива. Не далее как месяц назад она отослала одну девушку в монастырь. Если верить слухам, то несчастная «просто заигрывала».
– Поцелуй – знак моего глубокого почтения, – вежливо ответил Дмитрий. И неожиданно понизил голос: – А её величество не будет мстить. Уж слишком она виновата.
– Перед кем? – не поняла я.
В ответ лишь полная тайн улыбка. С тёмными волосами и карими глазами Дмитрий был совершенно не похож на Александру. Не то, что тот... Её другой родственник.
Я тряхнула головой, избавляясь от наваждения. Вырвала руку и, не глядя по сторонам, гордо прошествовала в покои императрицы.
Мачеха расположилась на кровати. На её лице блуждало мечтательное выражение. Вокруг были разбросаны разноцветные восточные подушки. Позади неё стояли девушки и обмахивали императрицу огромными чёрными перьями.
На память невольно пришли слова, которые однажды сказала мне Катарина: