Я молилась, чтобы мне хватило сил пережить такую судьбу.
***
Я потеряла счёт времени. Дни, недели, месяцы – всё слилось в один бесконечный поток. Я ослабела. Почти не двигалась и лишь изредка притрагивалась к еде, которая с каждый днём становилась всё менее отвратительной. Старалась быть незаметной. Даже носила платок, который сделала из куска нижней юбки.
Больше всего на свете я боялась того, что однажды надсмотрщик обратит на меня внимание. Заставит пойти с остальными женщинами. Но пока что всё обходилось. Меня будто не замечали. Почти всё время я проводила у стены, в обществе Анны.
Ей становилось хуже.
– Прошу вас, не умирайте, – дрожащим голосом взмолилась я, когда её сотряс очередной приступ кашля.
Женщина слабо усмехнулась. Казалось, что болезнь убивает её изнутри.
– Это от меня не зависит, дурочка. Лучше задумайся о себе.
Я подавленно отвернулась. Не найдя ничего лучше, бессмысленно уставилась в стену.
Сдалась ли я? Не знаю. Но что бы я могла сделать? Мы были в море – одинокий корабль с рабами посреди водной пустыни. Нужно было дождаться, когда судно причалит к берегу.
И тогда уже устроить побег.
Некоторые рабы вели своеобразный календарь. Если верить подсчётам, то мы были в пути уже около месяца. В Романии наступил новый год. Прошли мои именины. Я вспомнила, как Андроник обещал устроить пышные празднества. Интересно, стала ли Александра императрицей? А Катарина? Терзают ли её муки совести? Так что же ей пообещали такого, что она пошла на предательство?
Новый день. Анна лежала при смерти. Я продолжала держать её руку. Жизнь стремительно покидала измученное тело. Когда она потеряла сознание, за ней пришли два человека. Незнакомые османы, которых раньше никогда не было в трюме.
Они забрали Анну. Направились к выходу. Отработанные, механические движения. Я прижалась к стене и постаралась слиться с тенью. Рядом пробежала огромная крыса. Один из османов неожиданно обернулся и посмотрел в мою сторону. Он был очень молод. С тёмными волосами и бледным лицом. Как ни странно, но он показался мне очень красивым.
«Я его знаю?» – подумала я с сомнением. Но откуда? Может, он был одним из тех турецких послов, которые наведывались в императорский дворец?
Молодой человек на мгновение замер. На его лице промелькнуло нечто, похожее на изумление. Обычно так смотрят люди, которые не могут поверить своим глазам. Но потом он отвернулся. Будто ничего и не было.
Лязгнула дверь.
Я осталась одна. Другие рабы косились на меня с презрением. Даже ненавистью. Анны больше не было – и я почувствовала себя, как никогда, одинокой. Остаться без единого друга, без единой живой души, которая желала бы тебе хоть капли добра...
Это был настоящий ад.
Но в конце дня тот человек снова пришёл. Принёс одежду Анны. Его губы были надменными, а глаза – тёмными и бездонными. Безжалостными. Мои пальцы до крови впились в ладонь. Он наклонился ко мне со словами: «Её последнее желание». Я едва не скривилась от его высокомерного тона. Точно такой же, как и все эти турки. Тот, кто принимает рабов за ничтожества.
Но потом я обнаружила еду. Она была спрятана в плаще, который никогда не принадлежал моей несчастной подруге. Я почувствовала такое удивление и благодарность, что это нельзя передать словами. Почему?.. В голову не приходило разумного объяснения. Но через пару секунд я уже вгрызалась зубами в хлеб, боясь, как бы крысы или другие рабы не добрались до него первыми. Едва не подавилась...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЕШЬТЕ ОСТОРОЖНЕЕ!
ВАША ЖИЗНЬ ПОВЫШЕНА НА 54 ЕД.
С того момента, как я очнулась на корабле, мои глаза не проронили ни единой слезинки. Бывало, я задыхалась от сухих рыданий, но чтобы плакала – никогда. Теперь же, когда я вцепилась в этой засохший хлеб, который ни за что не стала бы есть в своей прошлой жизни...
Я яростно стёрла выступившие на глазах слёзы.
***
– Поднимайтесь, моя госпожа. Такой, как вы, не место среди этого сброда.
Голос прозвучал... вежливо. Человек говорил по-гречески. За этот месяц я совершенно отвыкла от подобного обращения. Даже не сразу сообразила, что обращаются именно ко мне.
С трудом разлепила глаза и уставилась на говорившего. Стоявший передо мной мужчина был одет в придворный костюм. Почему-то это показалось мне до жути нелепым.
– Что вам от меня нужно?
Возможно, мой вопрос прозвучал не очень учтиво, но сейчас было не до любезностей.
У Мирчи дёрнулись губы. Помедлив, он опустился на пол.
– Хочу избавить тебя от судьбы, которая хуже смерти.