– Не надо, – запротестовала я. Мысли путались, но я собрала волю в кулак. – Мы не можем.
– Но почему? – пробормотал он, задевая губами моё ухо, шею, ключицу.
Разум отказывался работать. Его губы продолжали ласкать мою кожу. Он поцеловал меня в уголок рта. Легонько куснул за шею. Я ахнула и решительно отодвинулась.
– Я должна вернуться в Романию, – мой голос прозвучал на удивление твёрдо. – Из-за меня могут погибнуть люди.
– Ну и пусть, – сказал Дамиан пугающе спокойным тоном. Его пальцы сжали мне плечи. – Пусть весь мир падёт в руинах. Захлебнётся в огне. Лишь бы ты не пострадала. Ты – единственная, кого я люблю. И тебе от меня не избавиться.
Мои глаза удивлённо расширились. Неужели он действительно это сказал? В груди что-то сладко запело. Как долго же я ждала этих слов! Ведь я тоже его любила...
Но я покачала головой.
– Нельзя так говорить.
– Я знаю, – прошептал он, проводя губами по моему подбородку. – Но никто и не погибнет по твоей вине. Даже не думай об этом. Мы не будем заставлять валахов сражаться насильно. Это будет их выбор – и только.
– И всё же мне следует...
Дамиан неожиданно разозлился.
– Ты никуда не поедешь! Даже если мне придётся посадить тебя под замок, – он взял меня за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза. – Мирослава, ты должна пообещать мне, что не сделаешь ничего, что может тебе навредить.
Я бросила на него мрачный взгляд. Мне захотелось возмутиться. Да что он себе позволяет?! В конце концов, это было моим лишь решением.
Тёмно-синие глаза продолжали требовать от меня ответа.
– Обещаю, – со злостью буркнула я, признавая своё поражение.
– Спасибо, – в его голосе чувствовалось облегчение.
Дамиан сжал мои руки и приблизил их к сердцу. Я посмотрела на наши переплетённые пальцы. Меня захлестнуло нечто, чему нельзя было подобрать названия.
– Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю, – прошептал он, наклоняясь к моему лицу. – Потерять тебя было бы невыносимо. Надеюсь, этого никогда не случится.
Наши губы встретились. Он целовал меня. Медленно, томительно, заставляя задыхаться от желания. Я падала вниз, исчезала в водовороте этого поцелуя. Тело запело от знакомого жара. Мои пальцы запутались в его волосах. Я чувствовала своё быстро бьющееся сердце. Силу обнимающих рук, которые прижимали меня всё ближе. Хотелось, чтобы эти томительные минуты продолжались вечно.
Когда Дамиан, наконец, отстранился, мои губы горели от поцелуев.
– Но волосы тебе нужно покрасить в чёрный, – с сожалением сказал он, перебирая рассыпавшиеся по плечам локоны.
Я нехотя с ним согласилась. Некоторое время мы просто сидели в объятьях друг друга.
– Пока турецкие послы не покинут замок, оставайся, пожалуйста, в этой комнате. Я приставлю дополнительную охрану. И, Мирослава, – добавил он изменившимся голосом. Я вздрогнула и подняла на него взгляд. – Ты бы согласилась остаться в Валахии... навсегда? Я люблю тебя больше жизни. И всё, что у меня есть, мне бы хотелось сделать твоим. Управлять Румынским царством вместе с тобой. Делить горе и радости. И быть с тобой до самой смерти.
От удивления я едва не лишилась дара речи.
– Но я не могу стать твоей женой, – пробормотала я в полном смятении. – Если ты будешь правителем...
– Но почему? – нетерпеливо перебил меня Дамиан.
Я бросила на него красноречивый взгляд.
– Валахи ненавидят греков. Тем более Палеологов. Если хоть кто-то узнает... Особенно твои дядя и брат.
– Раду и Дан уедут из замка. Как только закончится война, я оправлю их отсюда подальше. Пусть забирают с собой и Мирчу. Я дарую им княжества где-нибудь на юге Валахии. Конечно, они утверждают, что всецело на моей стороне, – Дамиан мрачно усмехнулся. – Но что-то подсказывает мне, что Константин разбился не просто так.
Я согласна кивнула.
– Поэтому ни о чём не беспокойся, – он крепче обнял меня за плечи. – Мы выдадим тебя за какую-нибудь болгарскую дворянку. Бояр это совершенно не касается. А мой отец... Что ж, не думаю, что он будет против.
Я замялась. Не зная, что на это ответить, уткнулась ему в плечо. Если верить словам Дамиана, то всё было слишком просто. Но меня разъедали противоречия. Конечно, мне очень хотелось стать его женой... Но что если от этого будет лишь хуже?