Мурад осуждающе покачал головой.
Дамиан почувствовал, как его охватывает злость. Стоило большого труда не измениться в лице.
– Я не нарушал никакой клятвы, – твёрдо сказал он. – Я обещал, что буду подчиняться вам до тех пор, пока это не будет противоречить моей христианской вере. Но вы решили обратить меня в мусульманина.
Султан презрительно усмехнулся.
– Все янычары принимают истинную веру. И никто их них даже не думает мне перечить.
Наступила тяжёлая пауза. Мурад неожиданно сказал:
– Ты ведь знаешь, что я сделал со своим сыном. Со своим любимцем, которому желал только добра. Я казнил его самой жестокой казнью. Как он тогда кричал! Как молил о пощаде, но было уже слишком поздно! Нельзя предавать доверие Великого Султана. Как только с моим сыном было покончено, я заставил каждого военачальника поступить точно так же со своими детьми. С этими ничтожными предателями. (Мурад сплюнул на землю.) И все они, как один, подчинились. Жгли родным детям глаза, рубили им головы своими мечами. Так неужели ты думаешь, что я пощажу тебя, Покоритель?
– Не думаю, – честно ответил ему Дамиан. – Но ведь я не стал сотрудничать с Савджи. Не выступил с ним против вас.
– Твоя правда. Не стал. Хотя он тебя и просил. Ты всегда был очень хитрым, мой мальчик. И именно поэтому я и готов пойти на некоторую уступку.
Турок злобно сощурился.
– Я прошу только одно. Девчонку. Неужели её так трудно найти? Не держи меня за дурака, Покоритель, – Мурад рассмеялся противным скрипучим смехом. – Ты решил оставить её для себя. Не так ли? Предал свою страну, лишь бы получить то, что тебе не принадлежит. Отдай греческую принцессу – и войны не будет. Верни девушку родителям – и Последняя дань станет лишь страшным словом, которое вскоре забудется всеми валахами. А иначе пощады не жди.
Дамиан нашёл в себе силы ответить вежливо.
– Нет. Ваша просьба, к сожалению, невыполнима.
В соколиных глазах султана промелькнуло страшное выражение.
– Значит, быть войне, – с нарочитым равнодушием отозвался Мурад. – Предатели неисправимы. Взять хотя бы того греческого щенка. Ты слышал, что Андроник Палеолог снова провозгласил себя императором [14]? Шутник! Объединился с генуэзской знатью и сербами и пошёл войной на Иоанна. Бросил отца и брата в тюремную башню. В ту самую, в которой сидел недавно сам. Впрочем, грызня Палеологов мне только на руку. Глупцы! Они собственными руками расшатывают Греческую империю. Не сегодня, так завтра Романия придёт в полный упадок. И тогда уже ничто не помешает их подчинить.
Дамиан не стал ему отвечать. Он понимал, что этим разговором Мурад тянет лишь время. И это его беспокоило. Так что же задумал султан?
– Я бы мог забрать твою жизнь, – задумчиво произнёс Мурад. – Прямо сейчас. Но это... неинтересно. Ты умрёшь последним. Я буду молиться Аллаху, чтобы тебя не задело случайной стрелой. Пусть наши войска сражаются до рассвета. И если к тому времени ни одна из сторон не одержит вверх, то мы вступим с тобой в поединок. Победитель получит всё. Кто же из нас проиграет... Что ж, надеюсь, ты усвоишь урок.
Дамиан едва заметно улыбнулся.
Мурад определённо боялся. Должно быть, его воины были слишком слабы – и не могли выдержать долгого боя. Значит, у валахов было преимущество. По крайней мере, стоило на это надеяться.
Дамиан подумал, что главное – не позволить туркам подобраться к валашскому замку.
***
– Бейте в барабаны всю ночь, – приказал Дамиан своим воинам. – Пусть думают, что нас больше, чем кажется.
Битва только началась, но обе стороны уже несли значительные потери. Со всех сторон слышались крики боли и османские ругательства. Пушечные залпы изредка сотрясали воздух. Лучники обстреливали пехоту, а конницы сцепились друг с другом.
Поверженные воины содрогались в конвульсиях, после чего падали на остывающие тела. Валахи защищали замок – и пока туркам не удавалось прорвать оборону.
ВЫ НАНОСИТЕ 290 ЕД. УРОНА!
ВЫ НАНОСИТЕ 370 ЕД. УРОНА!
ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ 170 ЕД. УРОНА!
ВЫ НАНОСИТЕ 510 ЕД. УРОНА!
ВЫ НАНОСИТЕ 120 ЕД. УРОНА!
И так далее.
Но что же будет через несколько часов? Рассвет казался сейчас слишком далёким.
Несколько гигантских факелов, которые были расставлены вокруг поля, опрокинулись. Люди задыхались от дыма. Огонь быстро распространился по сухой земле. Воины зажигали им наконечники стрел и бросали в пламя раненных врагов.
Сражение становилось всё более ожесточённым. Вокруг царил настоящий хаос.
– Вспарывайте им животы тупыми мечами! – кричали турецкие воины. – Так они будут медленнее подыхать.