Странный холодок пробежал по сердцу.
В это мгновение я поняла, что чувствуют люди, когда смотрят в мои глаза. За что ненавидят. Бездна. В его глазах была бездна. Страшная, затягивающая бездна, из которой не было выхода. Чернильно-чёрная. Если смотреть в его глаза долго, то казалось, что можно увидеть звёзды...
Как давно я не видела неба?
Затянутая в перчатку рука протянула мне горсть монет. Я опешила. И тут же очнулась от глупых мыслей. Вернулась злость. Величайшая милость? Как бы ни так! Скорее, уважаемый гость просто решил позабавиться.
Гордость сцепилась с жадностью. Что же мне делать?!
«Гордость? – истерично рассмеялись внутри. – О какой гордости может идти речь, когда существуешь в яме?»
– ...и надеемся, что вам понравится в нашем городе. Что скажете, ваша светлость? – сквозь шум в ушах донёсся ласковый женский голос.
Я вздрогнула. Ребекка Кингсли смотрела на меня с презрением. Видимо, в карете вели разговор.
Герцог усмехнулся и что-то ответил. За шумом толпы я не расслышала. На меня он больше не посмотрел. Карета поехала дальше. Горсть монет улетела в толпу, которая ответила радостным криком.
Я до крови закусила губу, стараясь сдержать слёзы. Почему не взяла деньги?! На такую сумму наверняка можно было бы обеспечить себе безбедное существование.
– Конечно, я всегда знала, что ты чуточку дура, – доверительно шепнула мне миссис Рейнольдс. Её голос сочился ядом. – Но никогда не думала, что настолько.
Я невесело усмехнулась.
– Честно? Я и сама не думала.
***
– Так, значит, вы прибыли в Плимут по делам короны? – любезно переспросила Ребекка Кингсли. – Обещаю, что сделаю всё, чтобы оказать вам посильную помощь.
Хозяйка Плимута чувствовала себя весьма неуютно. Высокородные гости внушали тревогу. На память приходила недавняя «встреча». Почему герцог так долго разглядывал ведьму? Неужели как-то узнал?
– Очень рады, – улыбнулся, наконец, Себастьян Фосетт. Улыбка выглядела натянуто. – Тогда мы не будем ходить вокруг да около. Согласны? Около семнадцати лет назад в вашу колонию привезли младенца. Девочку. Её передали в семью Кингсли. Сейчас мы с дядей приехали за тем, чтобы вернуть наследницу в Англию.
Миссис Кингсли схватилась за сердце. Как ни странно, но ей даже удалось побледнеть.
«Но почему же он говорит об одной девочке?»
– Я знала, что этот день настанет. Но не думала, что так скоро. Флориана! – её голос сорвался. – Дитя моё...
На несколько мгновений в гостиной повисла мёртвая тишина. Ребекка Кингсли старалась подавить рыдания. Напряжённые взгляды сверлили её насквозь. Бедняжка Флориана – белокурое и голубоглазое создание – смотрела на мать испуганно. И явно ничего не понимала.
– Вы хотите сказать, что ваша прекрасная дочь и есть Мот Уильямс? – с сомнением уточнил Джон Блэкторн.
Они с племянником обменялись выразительными взглядами. Лорд Блэкторн выглядел... разочарованным.
Что происходит? Миссис Кингсли поглотил страх. Едва ли не впервые в жизни. Вдова мэра не понимала, где могла ошибиться. Те же светлые волосы, такие же голубые глаза. В глубоком детстве Долорес Смит и вправду была похожа на Флориану. Это потом её волосы потемнели, а глаза начали внушать ужас.
И всё же Ребекка решила, что лучше играть до конца.
– Я... Простите, ваша светлость, но это выше моих сил! Флориана стала мне как родная, – всхлипнула миссис Кингсли, но её прервал неожиданный шум.
С улицы донеслись крики и отборная брань. Обычно так происходит во время казни...
– Что у вас там случилось? Неужели жители Плимута снова не поделили монеты? – насмешливо спросил Себастьян Фосетт, по-хозяйски направляясь к окну.
«Проклятая Эффи!»
Миссис Кингсли почувствовала, как её план с треском катится в пропасть.
***
Не успели мы с миссис Рейнольдс миновать главную улицу, как нас остановили стражники. Ничего не объясняя, связали мне руки. Задыхаясь от ужаса, я попыталась вырваться. Но пуритане лишь грубо толкнули в спину и заставили куда-то идти.