Её голос странным образом заплетался, а голова клонилась к плечу. Из фарфорового чайника, который стоял на подносе, поднимался горячий пар. Такой густой, что накрывал весь столик. Я ощутила внезапную сонливость. По телу стремительно разливалась слабость.
Наверное, из-за духоты.
– Ты хочешь, чтобы тебя представили как Мот Уильямс? – неверяще переспросила я. – Но... зачем?
Мысли текли вяло.
ВНИМАНИЕ! ВАША ЖИЗНЬ СОКРАЩАЕТСЯ НА 1 ЕД. КАЖДУЮ СЕКУНДУ...
Эффи рассмеялась дребезжащим смехом.
– Неужели непонятно? Моя жизнь кончена и... Ненавижу тебя! – оскалилась она невпопад. – А так... Стану хотя бы графиней Уильямс – и буду до конца своих дней жить припеваючи. Неужели плохо? Тем более для...
Тут её глаза закатились – и она безвольно соскользнула с дивана.
– Эффи! – испуганно прошептала я, не в силах сдвинуться с места.
Миг – и окружающий мир покачнулся. Ноги не удержали, и я почувствовала, как оседаю на пол. Сознание уплывало. Последнее, что я увидела, – как отходит в сторону один из гобеленов и в гостиной появляется закутанная в плащ фигура.
Кажется, всё намного хуже, чем я рассчитывала.
***
Очнулась я на холодном полу. Всё тело болело, а сознание возвращалось с трудом. Что же произошло? Неужели нас действительно отравили... паром?
Но зачем?!
«В последнее время этот вопрос возникает уж слишком часто».
Собрав все свои силы, я приподнялась и огляделась вокруг. Знакомая гостиная расплывалась перед глазами. Эффи по-прежнему лежала рядом с диваном. Я подползла в её сторону и...
Нет!
Моя спина мгновенно покрылась холодным потом. Внутренности сковал ужас. В глазах потемнело, дыхание перехватило, а сердце забилось с надрывом.
Наверное, я закричала, потому что в следующее мгновение гостиная наполнилась людьми. Пиратами, стражниками, слугами...
– Что здесь произошло? – хмуро поинтересовался один из гвардейцев. – Кто эта девушка?
Я поднялась на негнущихся ногах. Горло сдавило судорогой. Сглотнув, я собралась ответить, но меня опередил безжизненный голос Джона Блэкторна.
– Моя дочь.
На несколько секунд в гостиной повисла тяжёлая, почти осязаемая пауза. Руки мелко дрожали. От одного взгляда на Эффи – на бездыханную, смертельно бледную Эффи с сервировочным ножом в груди – к горлу подкатывала тошнота.
«Неужели она действительно умерла?!»
– Ваша дочь? Мот Уильямс? – взволнованно переспросил невесть откуда взявшийся Энтони. – Мою единственную сестру... убили?! Я требую немедленного ареста!
«Ареста? – рассеянно подумала я. – Какого ареста?! О чём он вообще говорит?!»
Королевские гвардейцы двинулись в мою сторону с явным намерением взять под стражу. Пираты перегородили им путь и положили руки на эфесы шпаг.
Так, значит, они решили, что «Мот Уильямс» убила я?!
– Нет! Я не убивала её! – выкрикнула я на грани истерики. – Нас отравили чаем, а потом... Перед тем, как потерять сознание, я видела, как из-за гобелена вышел один человек. Должно быть, в этой комнате есть потайной ход и... Это было спланировано! Мою кузину убили специально!
С каждым словом мой голос звучал всё более неуверенно. Мысли путались, а тело колотила запоздалая дрожь. Энтони Уильямс и гвардейцы окатили меня такой волной снисходительного презрения, что я едва удержалась на ногах.
Да что же сегодня такое?! В отчаянии я обернулась к Блэкторну.
– Джон, поверьте хотя бы вы! Я бы никогда не...
– Но шрам на её лице поставила именно ты, – с ледяной ненавистью перебил мужчина. – Или станешь отрицать? Кто поднял руку однажды, поднимет ещё. Знаешь, я не святой. За всю свою жизнь я совершил много грехов. Некоторые из них непростительны и даже чудовищны. Но жалею я лишь об одном. Что сохранил тебе жизнь, тварь!
– Но всё было не так! Прошлый раз я спасала саму себя! – видя его непримиримый взгляд, я решила использовать последний аргумент: – К тому же вы поклялись. Обязались защищать меня несмотря ни на что!
Да, я знала, это жестоко. Он только что потерял дочь. И теперь должен был защищать «убийцу». Но быть жертвой я не могла. Только не снова!
Не в этот раз!
Лицо лорда Блэкторна приобрело пугающе бледный цвет. Он посмотрел на меня с сомнением. Будто не мог решить: нарушить ли клятву или пойти против «совести и правосудия».