— Вчера мне написала сестра, — заговорила я, осторожно подбирая слова. — Попросила о помощи.
— И помочь ей, надо полагать, можете только вы? А ваши родители?
— Погибли во вторую Аликанскую кампанию. Мне жаль сообщать это, но, боюсь, я действительно вынуждена…
Адели остановила меня жестом.
— Какого рода помощь нужна вашей сестре?
— Э-э…
— Деньги? Лекари? Поддержка законников?
— Разве это важно? Я не понимаю вас, тейра Адели.
Она вздохнула, медленно сложила салфетку, будто выигрывая несколько секунд на размышление. Потом заговорила:
— Лейра Кифт заверила меня, что вы лучшая альра не только в ее редакции, но и во всем Бреттоне. Ваших черновиков я не читала, однако вижу отношение к работе. И… не знаю, как правильно объяснить… чувствую, что именно вы способны записать мою историю правильно. А раз так, я хочу, чтобы наши встречи продолжились. Беспокойство за близкого человека мне понятно, и поэтому я готова поспособствовать в решении сложившейся проблемы. Уверяю, влияния и связей фон Ламерсов хватит для урегулирования любой трудности. Что скажете?
О, сказать я могла многое. Да только едва ли хоть слово из этого было бы цензурным. Догадалась ли Адели, что насчет проблем я выдумала, и решила проучить? Или действительно готова зайти так далеко ради собственной прихоти? Не знаю. Однако чувствую: она не отступит.
Двери столовой распахнулись, впуская Кларис с тонкой велюровой папкой.
— Прошу, тейра Адели.
Рядом с папкой легло белое перо с самописным кончиком.
— Тетушка, вы позволите? — Эдриан протянул руку. — У меня уже есть опыт составления подобных договоров.
Я сжала под столом кулаки, из последних сил стараясь казаться невозмутимой. Эдриан бросил на меня мимолетный взгляд, чему-то ухмыльнулся и принялся писать.
Писал долго. Слишком долго для обычного договора услуг! А когда закончил, передал бумагу Адели. Та пробежала по ней взглядом, удивленно вскинула брови. Вопросительно посмотрела на Эдриана, но он лишь пожал плечами. Тогда Адели вздохнула и поставила размашистую подпись. Первая магпечать вспыхнула золотым.
— Прошу. — Мне передали договор и перо.
Я углубилась в чтение. С каждой строчкой возмущение, смешанное с гневом, росло. Эдриан написал практически рабский контракт! Нет, право бросить заказ за мной сохранялось, но сумма неустойки была выше моего годового жалования! Со всеми премиями и бонусами!
Убью. Вот этим дурацким самописным пером и убью.
— Вы сейчас закипите.
Он улыбнулся, а я против воли задержала дыхание. Знакомая фраза, сказанная почти с той же интонацией, что и в нашу вторую встречу, отозвалась пульсацией в груди.
— Должен признать, с этими воинственными морщинками вы выглядите устрашающе. Маленькая боевая лейра.
Горло сдавило. Не получалось ни вдохнуть, ни возразить. Все, что я могла — смотреть в глаза Эдриана и видеть в них все. Даже то, чего видеть не желала: резкость, желание задеть, ранить — как я его когда-то. А еще, где-то в самой глубине, тоску.
Нечестно! Во имя все святых, это нечестно!
Я отвернулась. Проклиная себя, Эдриана, Адели и больше всего Дейдру, размашисто подписала договор. Дождалась вспышки второй магпечати и передала бумагу Адели.
Больше со мной не заговаривали. Тейры обсуждали семейные дела, работу Эдриана, намечающийся прием где-то за городом — я не вслушивалась. Взгляд приковало к едва заметному кругу у меня на запястье — оттиску второй печати. Пока след белый. Но если я нарушу любой из пунктов договора, он потемнеет. И раскалится, если не исполню обещанное. Говорят, боль сильная: никто не продержался дольше двух дней. Потом исполнитель либо выполнял договор, либо лишался руки. Иначе печать не успокоить. Удивительно варварский обычай, который мы до сих пор не искоренили.
После обеда тейра Адели, сославшись на головную боль, предложила вернуться к работе завтра. Спорить я, разумеется, не стала. Попрощалась и, ведомая Кларис, поспешила за рабочим чемоданчиком. Сейчас главное покинуть усадьбу. Оказаться пусть не в родном Бреттоне, но хотя бы на улице — подальше от этих роскошных комнат, от чужих чувств, которые, будто пропитали все вокруг. От Эдриана.