— Спасибо, Кларис. Ступай.
Горничная, низко поклонившись, ушла. Я же несмело переступила порог, мельком огляделась. Тканевые обои с растительным узором, окна в пол, мебель на резных ножках, вазы, цветы, много света. И Адели фон Ламерс, сидящая на диване.
Мы впервые встретились лицом к лицу. Надо признать, внешность Адели удивила. Зная возраст тейры — а не так давно ей исполнилось шестьдесят — я ожидала увидеть женщину в строгих одеждах с морщинистым лицом и прищуренным из-за слабого зрения взглядом. Однако Адели едва ли соответствовала моим представлениям.
Светлая, с почти девичьим румянцем кожа; золотистые волосы, уложенные в элегантную прическу и украшенные гребнем. Ясный взгляд зеленых глаз. Лавандового цвета платье плотно закрывало тело, оставляя видимыми лишь голову и кисти рук.
— Прошу, — Адели грациозно указала на кресло. Я приблизилась, села.
Вблизи ее возраст стал заметнее: морщины в уголках глаз и рта; видимая сеточка вен на руках.
— Благодарю, тейра фон Ламерс. И отдельно позвольте поблагодарить за внимание к «Бреттонскому вестнику».
— Зовите меня тейра Адели. Общаться нам придется много, и нет смысла понапрасну утруждать себя выговором нашей славной фамилии.
Я сдержано улыбнулась.
Тихий стук в дверь заставил повернуться ко входу. Вернулась Кларис, а вместе с ней еще две горничные. Кларис вкатила небольшой столик на колесиках, на котором позвякивали чашки, и принялась расставлять их перед нами. Две другие девушки приставили к креслу вытянутый держатель для альровских инструментов, прикрепили по левую сторону мой рабочий чемоданчик, по правую — двухъярусный кофр, обтянутый кожей цвета топленых сливок. Закончив, все три горничные с поклоном удалились.
— Тейра Адели, — заговорила я, когда молчание начало затягиваться, — позвольте узнать… зачем я вам?
— А для чего нужны альры? Записывать эмоции и чувства, разумеется.
— Да, но ведь в Верхнем Бреттоне есть свои альры.
— Есть. Однако мне не хочется говорить им всего, что я скажу вам. Некоторые воспоминания слишком личные, а сплетни в Верхнем Бреттоне разносятся быстрее, чем облака ветром. К тому же, мне кажется, лейры лучше понимают, сколь хрупко доверие тейров. Вы ведь понимаете? — Зеленые глаза прищурились.
О да, теперь уж точно. Что бы ни собиралась поведать мне Адели, я должна сохранить это в секрете. Иначе за свое благополучие даже я не дам медного креша.
— И что именно вы желаете записать, тейра Адели?
— Мою жизнь. Когда солнце отмеренных дней клонится к закату невольно становишься сентиментальнее. Я хочу сохранить воспоминания о пережитом для будущих фон Ламерсов, если они вдруг когда-нибудь захотят узнать обо мне.
— То есть я должна записать… ваши мемуары?
— Можно сказать и так.
Только обретенная ясность вновь уступила место растерянности. Однако я быстро взяла себя в руки. Придвинула рабочий чемоданчик, щелкнула замками, вынула сшитые желтоватые листы — идеальные для черновой работы. Шесть банок с основными цветами и перо.
— С чего бы вы хотели начать?
— С самого важного.
— С… вашего положения?
Адели с улыбкой покачала головой.
— С любви, Лидия. С любви.
Глава 3
Пять лет назад. Лидия
Как и все девчонки, я мечтала о любви. Настоящей, неистовой, всепоглощающей. Однако, когда это чувство ворвалось в мою жизнь, я поняла, что не готова к нему.
Шел второй год моего обучения в Бреттонской академии прикладного мастерства. Вместе с другими студентами-альрами я часами просиживала в лаборатории, носилась по парку и теплицам, выискивая растения, необходимые для приготовления очередного пигмента. Мы частенько соревновались друг с другом — все стремились создать такие чернила, каких еще не существовало. Но зачастую просто переводили щавелевую кислоту и глицерин.
Лекции, практические занятия, обязательные физические упражнения — которые вгоняли каждого альра в уныние — и выездные экскурсии. Самой желанной была экскурсия в розарий Верхнего Бреттона. Помню, когда только объявили, что наш курс отправится на острова, многие из альров не сдержали радостных визгов. Еще бы! Розарий тейров особенный: только в нем растут розы забвения и вечной памяти. Бесконечно похожие внешне, но противоположные по сути. От одной мысли, какие чернила можно получить из лепестков этих растений, начинало покалывать пальцы. Хотелось тут же схватиться за инструменты, начать готовить настой, масло, а после — и сам пигмент.