P. O.
Le 7 de Sept. 1836.
La pauvre Olga en est de nouveau tombée malade. [1444]
Адрес: Его высокоблагородию М.[илостивому] г.[осударю] Александру Серьгеевичу Пушкину в С.-Петербурге, близ Прачешного мосту в доме Баташева.
1255. П. А. Корсакову. Около (не позднее) 27 сентября 1836 г. Петербург.Милостивый государь, Петр Александрович,
Некогда, при первых моих шагах на поприще литературы, Вы подали мне дружескую руку. Ныне осмеливаюсь прибегнуть снова к Вашему снисходительному покровительству.
Вы один у нас умели сочетать щекотливую должность ценсора с чувством литератора (лучших, не нынешних времен). Знаю [1445] как Вы обременены занятиями: мне совестно Вас утруждать; но к Вам одному можем мы прибегать с полной доверенностию, и с искренним уважением к Вашему окончательному решению. Пеняйте ж сами на себя.
Осмеливаясь препроводить на разрешение к Вам первую половину моего романа, прошу Вас сохранить тайну моего имени.
С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть
милостивый государь Вашим покорнейшим слугою А. Пушкин.
1256. П. А. Корсаков — Пушкину. 28 сентября 1836 г. Петербург.Милостивый государь Александр Сергеевич!
Приятно мне было видеть из лестного письма вашего, что вы не забыли старинного и всегдашнего почитателя вашей музы. Печатая ваши первые стихи в журнале моем, я гордился мыслию, что гениальный поэт, долженствовавший прославить имя свое и русскую словесность, избрал меня и журнал мой орудием обобщения своего с отечественными читателями. Не одна дружба ваша к покойному брату Николаю, — сознание гениальности вашей — заставляла меня радоваться вашим успехам. После этого, можете посудить, с каким удовольствием получил я вчера поверенное цензуре моей ваше новое произведение! с каким наслаждением я прочел его! или нет; не просто прочел, — проглотил его! Нетерпеливо жду последующих глав… Теперь вот в чем дело: вы желаете сохранить аноним, и я не изменю вашей тайне; но мне нужно чье-нибудь имя для записания его comme votre homme de paille [1446] в регистры комитетские; или лучше сказать, — нужно лицо представителя манускрипта. Потрудитесь же сказать мне его имя; а оно [1447] должно быть невымышленное: ибо цензура, допуская псевдонимы и анонимы авторов, должна непременно знать, кем именно сочинение неизвестного представляется цензору. [1448] Это одна просьба; а вот другая. Мне хотелось бы увидеться лично с вами и перемолвить несколько слов — о паре слов вашего прелестного романа, который я без малейшего затруднения хоть сейчас готов подписать и дозволить к печатанию. Назначьте же час [1449] и место свидания: у меня или у вас?
Хотя времени у меня весьма мало; но вы — должны быть исключением из общего правила.
Благоволите почтить [1450] ответом вашим нелестного почитателя и всегда вам
милостивый государь готового на услуги П. Корсакова.
Сент. 28, 1836
Адрес: Его высокоблагородию милостивому государю Александру Сергеевичу Пушкину.
От Корсакова. На Гагаринской пристани в доме Баташева.
1257. A. П. Плещеев — Пушкину. 3 октября 1836 г.3 октября 1836.
Податель сего есть честный и больной мой приятель, которому я прошу тебя отдать занятые у меня повесою твоим братом 500 руб. ассигнац[иями] и 30 червонцев. Время тебе, Александр Сергеевич, расчитаться со мною; я выручил твоего брата из беды, а ты даже и не отвечал на мое письмо; заплатил часть долгу, а от другой как будто бы отказываешся; ты не такой бедняк, а я не такой богач, что бы тебе не платить, а мне не требовать. Больной, коему я прошу отдать деньги, гвардейской конной-артиллерии штабс-капитан Эйхберг и старший адъютант 2-й артиллерийской дивизии. Вот тебе и вся сказка, которая может быть не так тебе приятна, как нам твои.
Твой покорный слуга А. Плещеев.
1258. Н. И. Греч — Пушкину. 12 октября 1836 г. Петербург.Милостивый государь Александр Сергеевич!
Прочитав в 3-й книжке Современника стихотворение ваше Полководец, не могу удержаться от излияния пред вами от полноты сердца искренних чувств глубокого уважения и признательности к вашему таланту и благороднейшему его употреблению. Этим стихотворением, образцовым и по наружной отделке, вы доказали свету, что Россия имеет в вас истинного поэта, ревнителя чести, жреца правды, благородного поборника добродетели, возносящегося светлым ликом и чистою душою над туманами предрассудков, поверий и страстей, в которых коснеет пресмыкающаяся долу прозаическая чернь. Честь вам, слава и благодарение! Вы нашли истинное, действительное, единственное назначение поэзии!
Извините это несвязное разглагольствие. Вы, с своим исполинским талантом не имеете нужды в хвалах. Но я имел непреодолимую потребность высказать вам то, чем вы преисполнили мою душу.