20 апреля.
(обратно)22
Вы пристроили своих детей, — это превосходно. Но пристроили ли вы мужа? а ведь он много стеснительнее.
(обратно)23
Сперва было начато: э[кзаметры]
(обратно)24
(или почти что).
(обратно)25
стихотворствующая моя скотинка.
(обратно)26
греков и болгар, и т. д.
(обратно)27
греки и болгары и прочие варвары.
(обратно)28
Переделано из посадить
(обратно)29
Лансело.
(обратно)30
Переделано из в отношении иностранцев
(обратно)31
г-жей де Сталь.
(обратно)32
Наконец-то я получила вчера ваше письмо. Трейер сам принес его мне, и, увидев его, я не могла удержаться от восклицания. Как это вы так долго мне не писали? Как будто это нельзя было сделать из Пскова? — Плохи оправдания, которые вы вечно мне приводите. — Всё, что вы мне говорите об Анрепе, в высшей степени мне не нравится и вдвойне обижает меня, во первых — предположение, что он сделал больше, нежели поцеловал мне руку, оскорбительно с вашей стороны, а слова: всё равно — того пуще, они обижают и мучат меня в другом отношении — надеюсь, вы достаточно умны, чтобы почувствовать, что вам угодно было этим сказать, что для вас безразлично, до чего мы с ним дошли. — Нельзя сказать, чтобы это было деликатно. Вовсе не по его поведению со мной одной заметила я, что он превосходит вас смелостью и бесстыдством, но по его манере обходиться со всеми и вообще по его разговору. Итак нет надежды, что маменька пришлет за мной, как это прискорбно! Надежда Гавриловна всё время обещает маменьке приехать в следующем месяце; но на это нельзя полагаться; она-то и портит всё дело; будь иначе, г-жа Трейер приехала бы сюда через две недели, и я могла бы отправиться вместе с ней. Если бы маменька прислала вместе с этой женщиной экипаж, это было бы восхитительно; тогда еще в этом месяце я была бы в Тригорском. — Я рассчитываю, что мой брат устроит всё это: надо лишь убедить маменьку, что Надежда Гавриловна будет вечно отсрочивать с месяца на месяц свою поездку […] — Думаю, что он уже в Тригорском, и напишу ему насчет этого. — Вся эта неизвестность меня очень мучит — я очень болела всё это время, да и теперь еще чувствую себя весьма плохо. Как изумилась я, когда получила недавно [получила] большое послание от вашей сестры, написанное ею совместно с Анетой Керн; обе они очарованы друг другом. Лев пишет мне в том же письме тысячу нежностей, и к великому своему удивлению я нашла также несколько строк от Дельвига, доставивших мне много удовольствия. Мне кажется однако, что вы слегка ревнуете ко Льву. Я нахожу, что Анета Керн очаровательна, несмотря на свой большой живот, — это выражение вашей сестры. Вы знаете, что она осталась в Петербурге, чтобы родить, а потом собирается приехать сюда. Вы хотите на „предмете“ Льва выместить его успех у моей кузины. — Нельзя сказать, чтобы это свидетельствовало о вашем безразличии к ней [однако]. И еще: какая неосторожность с вашей стороны бросать так мое письмо, — как только маменька не увидела его! Ах! какая блестящая мысль: нанять почтовых лошадей и приехать одной; хотела бы я посмотреть, какой любезный прием оказала бы мне маменька — она могла бы совсем не впустить меня, эффект был бы слишком велик. Бог знает, когда-то я опять увижу вас — это ужасно, и это переполняет меня тоской. Прощайте, ti mando un baccio, mio amore, mio delizie! [1583]