Преданный Вам Н. Лесков.
18. 1891 г. Января 20...21. Ясная Поляна.
Ваша защита - прелесть, помогай вам Бог так учить людей. Какая ясность, простота, сила и мягкость. Спасибо тем, кто вызвал эту статью. Пожалуйста, пришлите мне сколько можно этих номеров.
Благодарный вам и любящий Л. Т.
19. 1891 г. Января 23.
23 генв. 91. СПб. Фршт., 50.
Вы, Лев Николаевич, очень меня балуете своею ласкою, но я приемлю ее с умеренностью и постараюсь не забыться от похвал такого писателя, как Вы. О высылке No с "солью" завтра похлопочу. Наверно, они есть в запасе. Вчера был здоровее и нашел у себя экземпляр Вашей "Критики догматического богословия" для Соловьева, а сейчас он был у меня с своим учителем еврейского языка Гецом и сообщил мне, что Вы его книгу знаете и имеете ее у себя. "Сватанье" его удалось: Стасюлевич нашел повесть удобною и достойною, а я согласился, и она, по словам Соловьева, должна появиться в апрельской книжке "Вестника Европы". Гец спрашивает у меня мнения: согласитесь ли Вы позволить напечатать два какие-то Ваши письма об антисемитизме? Я сказал, что в мужестве и отваге Ваших не сомневаюсь, но не могу подать своего мнения, а думаю, что ему надо самому Вас спросить. В "Полуношниках", очевидно, подкупает комедийная сторона, но там есть и другие стороны, за которые я боялся, так как они по преимуществу в нашем духе. По-видимому, это не "претило"... Если бы то так! Тогда бы можно написать повесть с задачей более широкой; а то у москвичей на обеих улицах вашего гостя не жалуют... А легенды мне ужасно надоели и опротивели; а "буар, манже и сортир" неотразимо нужны. Плут издатель, о котором упоминал, - сжалился надо мною и перестал меня обчищать догола, и я отдыхаю. Читаете ли письма Белинского к Герцену? Вот ведь, он (то есть Белинский) имел, оказывается, самое бедное и не состоятельное воззрение на жизнь, а учил других - как надо жить... Бедственное было его состояние, и если посравнить насколько с тех пор посерьезнел взгляд писателей, то видится что-то утешительное. Получил письмо от Черткова очень странное, с каким-то неодолимым тяготением к самоуничижению. Что с ним такое?
Преданный Вам Н. Лесков.
20. 1891, г. Февраля 7.
7 февраля 91. СПб. Фуршт., 50, 4.
Достоуважаемый Лев Николаевич.
Я получил из Дерпта письмо от Лисицына, который имеет желание завести там "русскую газету в примирительном духе" и говорит, что Вы это будто одобряете, а что "средств" (денежных) у него нет. При этом он высказывает много "прекраснодушия" и очень мало основательности. Последнее доходит до того, что он убедился в том, что "время острой вражды к немцам прошло и наступила пора мирной, совместной работы" и т.п. Я же ничего этого не вижу и не разделяю убеждения в пользе основания газет "без средств". Газеты должны иметь "средства", иначе они только изнурят издателей и станут конфузить правое дело, за которое хотят заступаться. Я достаточно знаю издательское дело и думаю, что довольно верно ощущаю так называемые "общественные веяния". Никакой газеты с задачею усмирять расходившийся национальный задор теперь издавать нельзя, особенно в провинциальном городе и под цензурою. Не только Вам, но и мне в этой газете делать будет нечего, и расчеты Лисицына на нас - совершенно напрасны. Вам там и слова сказать не дадут. А потому я признал за наилучшее ответить Лисицыну откровенно и искренно в тоне противуположном его желаниям, и думаю, что я поступил как следовало и что Вы меня за это не осудите. По-моему, нам (или, по крайней мере мне) гораздо лучше "измигульничать" где попало и продираться как-нибудь "под белым ангела крылом" Фета и иже с ними. Лучше "вести свою линию" по-кукушечьи, кладя яйца в чужие гнезда, чем наводить тень и разорение на людей, которые рвутся к делу, а вести его не могут. Неминуемое падение таких изданий часто с неоплаченными долгами - только роняет репутацию очень честных, но недостаточно предусмотрительных затейников. Аксаковы заводили свои "Руси" и "Дни" не так, а с "заручками", ибо "сынове мира мудрейши сынов света суть в роде своем". Словом: я против затеи Лисицына и думаю, что это нужно прежде всего для него самого, если он человек искренний и чистый в духе своем. Газета - дело заботное и хлопотное, а "без средств" - даже мучительное и опасное... Начнешь ее "во имя блага общего", а потом вдруг придет к тому, что "удержишь у себя мзду наемничу" и станешь "подлец своей жизни". И не дивитеся сему. Это иначе и быть не может, и потому лучше человека воздержать от такого намерения, чем поддержать его обещанием помощи, которой ни Вы, ни я подать ему не будем в состоянии. Читаете ли, как часто у нас о Вас вспоминают? Никанор уснул - ожил и возглаголал Амвросий... Какую Вы избрали себе "благую часть", что сидите в деревне и вместо Амвросиев выслушиваете своих Яснополянских "Лиров"! У меня теперь гостят родные еже по плоти из Киева, хвораю неустанно, но к Вам стремление не покидаю. "Франсуаза" вышла очень хороша и многих обидела. Значит, попала в цель. Суворин не понимает "послесловия" и упорствует в желании не понимать разницы между "установлением брака" и "отношением к браку". Я совсем не понимаю этого непонимания и, признаюсь, - не верю в него. Зато у него (то есть у Суворина) часто болит голова... Занятие газетчика - это бедовая штука; но у них вот что непонятно - это подслужничество бесцельное, - которое никто не ищет у них и не спрашивает... Всего бы дела - "помолчать - невелика услуга", - ан не молчится... А после и "заболит голова".
Преданный Вам Н. Лесков.
21. 1891 г. Февраля 16.
16. 11. 91. СПб.
Пишет опять Лисицын о своей газетной затее. По-моему - это дело совсем не серьезное и не нужное. Если Вы не иного мнения, то поддержите меня, когда он к Вам приступит, - и одним пустым делом будет менее. Сотрудничество свое я, разумеется, ему готов предложить, но знаю, что оно ему не принесет пользы; а если и Ваше имя там будет, то и мое при Вашем пригодится только для того, чтобы привлечь несколько подписчиков и собрать с них некоторое число денег и потом ничего нашего им не дать, так как имена наши привлекают на издание усиленную цензурную придирчивость. Лисицына я не знаю, и, может быть, это человек очень хороший, но собирать подписку, наживляя уду нашими именами, при явной невозможности давать читателям наши работы - мне не нравится, и я не знаю: хорошо ли делать вид, что этого не понимаешь, и служить наживкою для чужого крючка? Он может писать в другие газеты, имеющие большой круг читателей... Чего же ему еще надо? Пусть туда не каплет ядом лжи и пристрастия, - и довольно с него. А если он с одною корреспонденциею не умеет обойтись не кривя совестью, то с целою газетою он весь извертится... Таких мы много видели, и другим нельзя миновать этого же.
Стонет сизый голубочек
Гайдебуров - Павел,
Либеральный жар, дружочек,
Весь он поубавил...
А где иные прочие, то о сем не есть и глаголати. Я сделаю то, что Вы скажете этому "голубочку", но лучше бы он не заводил лишнего.
Преданный Вам Н. Лесков.
Суворин в Москве. Уезжая туда, он пожаловался мне, что "Франсуаза" причинила ему очень много неприятностей.