Два последующих дня прошли в напряжённой работе, поскольку заказов хватало, а на третий день снова появился таинственный посланник в сером. Утром к Шарлю забежал дворовый мальчишка и сообщил, что переплётчику надлежит оставаться дома и ждать визитёра, а около полудня появился и сам серый. На этот раз он не стал подниматься в кабинет, а остался стоять в узкой прихожей. Шарль стоял напротив. «Он очень доволен», — сказал серый. «Заказчик?» — «Да, ему всё понравилось. Он считает, что вы прекрасно и, что самое важное, честно выполнили свою работу, ничего не утаили, не требовали ничего лишнего и проявили себя как мастером высокого класса, так и человеком достойным; исходя из этого, вот ваша плата». Человек в сером отвесил Шарлю весьма солидный кошель. «Сколько там?» — «Я полагаю, вы сами сможете пересчитать». — «Конечно, смогу». — «Засим я спешу откланяться». — Человек в сером приподнял шляпу, которую не снял, входя в дом, и вышел прочь. Шарль шагнул было за ним, но остановился. Ему представлялось, что принятие его работы будет каким-то более торжественным, что заказчик напишет второе письмо, в котором изложит свой взгляд, даст свою оценку. Но письма не было — лишь квадратный приземистый посланник и кошель, свидетельствующий о том, что работа Шарля не прошла даром.
Внезапно Шарль ощутил пустоту. Дело было сделано: первый заказ на переплёт из человеческой кожи выполнен. Снова возвращаться к рутинной обработке трупов? Шарль подумал о том, насколько приятна непосредственная работа с уже готовой кожей и насколько противна всё-таки процедура свежевания. Тем не менее он понимал, что заказы так или иначе не посыплются как из ведра. Варианта всего три: через какое-то время некто снова выйдет на Шарля в поисках специалиста по антроподермическим переплётам; таинственный заказчик решит сделать ещё один переплёт из кожи Атенаис или другого человека; таинственный заказчик порекомендует Шарля кому-нибудь из своих знакомых. Все три варианта казались молодому мастеру исключительно натянутыми, неестественными. Он выдавал желаемое за действительное, не более того.
Вернувшись в кабинет, он высыпал на стол деньги из кошеля — золотые, сплошь золотые. И, как ни удивительно, вместе с деньгами на столешницу вывалилась небольшая записка, свёрнутая в трубочку и запечатанная, судя по размерам оттиска, перстнем. Шарль тут же сломал печать, развернул записку и прочёл.
«Добрый день, господин де Грези. Наш посланник должен был сообщить вам, что мы крайне довольны вашей работой. Мы надеемся, наше вознаграждение не показалось вам чересчур скромным, и уверены, что в дальнейшем наше сотрудничество продолжится. Насколько я понимаю, вы заинтересованы в подобных заказах. Что ж, они у вас будут. С уважением, N».
Шарль откинулся на спинку кресла. У него будут заказы — настоящие заказы на антроподермические переплёты. Он понимал, что радость в данном случае преждевременна, что стоит дождаться хотя бы второго заказа, но ничего не мог с собой поделать, поскольку его прямо-таки разрывало изнутри, хотелось вскочить и плясать прямо по кабинету, по лестнице, по прихожей, выбежать на улицу и сообщить о своей радости каждому случайному прохожему. Но Шарль умел себя сдерживать. Он просто аккуратно сложил деньги в кошель, а тзаписку положил в стол. Предстояло много работы.
Глава 11. Шестнадцать лет
Потом прошло шестнадцать лет. Читатель скажет: как же так, то ты до безумия подробно останавливался на ничего не значащих мелочах, описывал, как Шарль пьёт чай, как свежует труп, как приводит к себе проститутку — а тут вдруг минуло шестнадцать лет, как будто ничего и не случилось за эти годы, ничего не изменилось! Нет-нет, так не пойдёт, скажет читатель.
Но я позволю себе возразить. Из предыдущих десяти глав можно составить достаточно цельную картину характера Шарля де Грези, понять его пристрастия, почувствовать, как внутри него сражаются две личности: юный паренёк, совершенно не знающий жизни и жаждущий новых открытий, и хладнокровный переплётчик, член гильдии, работающий днём и ночью, чтобы не только (и не столько) заработать себе на хлеб, сколько прийти к созданию настоящего шедевра. Переплёта, который будет поистине прекрасен и совершенен не в глазах окружающих, цеховых или клиентов — а в его собственных глазах.
Стоит ли так же подробно описывать последующее десятилетие? Полагаю, не стоит. Наступил 1683 год, Шарлю стукнуло тридцать пять. Незамеченными для тнего прошли деволюционная война [62]между Францией и Испанией, почти не обратил он внимания и на Голландскую войну [63]. Вышел целый ряд новых книг нового типа — достаточно далеко ушедших и от средневековых рыцарских приключений, и от церковных трактатов. Шарлю приходилось переплетать «Португальские письма» Гийерага [64], «Заиду» Жана де Сегре [65], сборники пьес де Скюдери [66]и Мольера [67], «Сатиры» Буало-Депрео [68], стихи Шаплена [69]и Лафонтена [70]. Шарль читал все эти удивительные произведения и постепенно набирался ума — не из жизненного опыта, не из реальных ощущений, а из книжных залежей, из воображения гениев и бумагомарак.
Уже через год после памятного заказа книги из кожи мадемуазель Атенаис Шарль окончательно отказался от услуг бродяг. Ему были не нужны безымянные трупы пропойц и проституток, потому что один за другим на него посыпались заказы, за которые платили, заказы на книги из человеческой кожи. Таинственный клиент не обманул, и уже через месяц после первой работы пришла вторая — от него же (по крайней мере, посланец был тем самым молодым человеком, который доставил кожу в первый раз), а ещё через две недели — третья, от другого человека, по рекомендации. Рекомендации множились, количество желающих приобрести своеобразную память о дорогом человеке росло, как снежный ком. Заказывали книги из кожи умерших родственников и возлюбленных, преданных слуг и друзей. Были и весьма своеобразные заказы: один дворянин, например, содержал при своём поместье цирк уродов, и когда кто-либо из актёров умирал (что случалось по крайней мере раз в год, а то и чаще), он в обязательном порядке заказывал своему писарю создать краткую историю жизни актёра, которую переплести надлежало в кожу умершего.
Некоторые стремились сохранить инкогнито, но далеко не все. Большинство заказчиков предпочитали хранить подобные книги на почётных местах в своих библиотеках и ни в коем разе не скрывали их происхождения.
Из-за этого Шарлю пришлось столкнуться с конкуренцией. С одной стороны, среди парижских переплётчиков ему не было равных в антроподермической области, но с другой — такая работа очень хорошо оплачивалась, и его собратья по цеху всеми силами стремились заполучить подобные заказы — правда, исключительно легального плана. Шарль же брался и за грязную работу, когда клиент оставался неизвестным, а источник кожи держался в секрете.
Дважды Шарль узнавал — один раз из третьих уст, другой — напоив посланца, — откуда взялась кожа для переплёта, и оба раза был порядком напуган, поскольку чувствовал себя соучастником преступления. В первом случае один богатый самодур очень хотел книгу из кожи одного из своих лакеев, мальчика тринадцати лет, иногда ублажавшего самодура в интимном плане. Кожа стала фетишем богатея, иногда он наносил своему любовнику порезы, которые затем лобзал, а однажды в порыве страсти случайно заколол его тонким стилетом. Не испугавшись содеянного, он приказал освежевать мальчишку, а кожу отправил Шарлю для изготовления кожаного переплёта для книги указанной толщины. Самой книги на тот момент не существовало — Шарль так и не узнал, какие страницы скрыл в итоге переплёт его работы.