Я сжал кулаки так, что побелели костяшки. Сегодняшний вечер перестал быть просто экспериментом. Он стал необходимостью.
Вечерами я продолжал исследовать Туториал, днем составлял сводные таблицы и отсылал руководству аналитические сводки по поведению свинок.
Дни летели незаметно.
Однажды вечером, на выходе из офиса «Фермы» я столкнулся с Машей.
Она, как всегда, жизнерадостно предложила выпить кофе, и в этот раз я, к своему собственному удивлению, согласился. Просто чтобы не идти сразу домой в объятия нейрошлема. Просто чтобы услышать живой человеческий голос, от которого я немного отвык за последнюю неделю.
Одно случайное кофе превратилось в запланированный ужин.
Она была самым простым и доступным решением проблемы под названием «вечернее одиночество». Той самой проблемы, что висела на до мной уже пару лет.
Она не требовала от меня быть гением, не задавала сложных вопросов. Ей было достаточно, чтобы я просто был рядом, слушал про скидки в торговом центре и смешные видео с котиками.
За ужином последовал поход в кино.
Это были отношения по инерции, отчаянная попытка самообмана. Попытка доказать самому себе, что я еще могу жить «нормальной» жизнью, как все. Что я не просто придаток к нейро-интерфейсному креслу.
Она была приемлемым вариантом, чтобы заполнить пустоту, которая образовалась в моей реальной жизни, пока вся моя настоящая страсть перетекала в мир цифровой.
Вечерние игровые сессии превратились в ночные, но не потеряли своей яркости.
Сильно помогало то, что после нейрошлема я не испытывал обычной усталости, как от ночи за компьютером без сна.
Видимо и мозг и тело отдыхали пока я играл.
И вот я стою посреди улицы, как шахматист, сделавший ход и ожидающий ответа противника.
Все мои фигуры были расставлены. Дверь заклинена, водосток забит, кот напуган. В очередной раз я устранил все известные мне переменные, все заскриптованные «несчастные случаи». Теперь система должна либо признать поражение, выдав ошибку, либо… сделать свой ход.
Я ждал.
Как я и предполагал, через несколько минут дверь подъезда, который я заблокировал, дернулась. Один раз, второй. Потом тишина. Система поняла, что этот путь закрыт. Через полминуты открылась соседняя дверь, из которой я никогда прежде не видел выходящих NPC. Из нее вышла Мия.
ИИ нашел обходной путь.
У меня по спине пробежал холодок, смесь восхищения и тревоги. Девочка, ни о чем не подозревая, направилась к своей любимой витрине с плюшевым медведем. Она встала на тротуар, в безопасной, как мне казалось, зоне. Все мои ловушки — кондиционер, карманник — были нейтрализованы. Я победил?
Конечно нет! Из-за угла раздался рев мотора.
Не тихий, стерильный гул симуляции, как раньше. А настоящий, яростный рев форсированного двигателя. Из-за того же поворота вылетел тот же самый грузовик. Но его траектория была другой. Он не ехал по дороге. С визгом покрышек, которые раньше молчали, он поворачивал. Он ехал прямо на тротуар. Прямо туда, где стояла Мия.
Система не сломалась.
Она адаптировалась. Она проанализировала мои действия, поняла, что я защищаю NPC, и создала новую, абсолютно непреодолимую угрозу. Скрипт, от которого нельзя было увернуться. Сценарий, в котором не было безопасной ниши.
Все эти гайды про «Слезу Сироты», все эти намеки… это была не ловушка.
Это была ложь. Идеально продуманный отвлекающий маневр. Настоящий тест был не в том, чтобы перехитрить систему. Настоящий тест начинался сейчас.
В моем мозгу, как на экране компьютера, вспыхнули два окна.
Окно первое: Аналитик. «Эксперимент завершен. Результат: система обладает адаптивным контр-сценарием. Гипотеза о статичности скриптов неверна. Цель достигнута. Дальнейшие действия не требуются. Система победила».
Окно второе: Человек. «Маленькая девочка. Сейчас ее убьют».
У меня была доля секунды на выбор. Остаться в стороне, зафиксировать результат и хладнокровно принять поражение. Или…
Я не думал. Я действовал.
Ноги сами сорвались с места. Из груди вырвался хриплый, инстинктивный крик, просто чтобы привлечь ее внимание, заставить ее обернуться. Я несся по идеально чистому асфальту, видя, как мир сужается до одной точки — маленькой фигурки в желтом платье.
Я врезался в нее, как в кеглю, вкладывая в толчок весь свой вес.