Роджер унес все листы в свою палатку. Спустя несколько минут к нему присоединилась мисс Кросспатрик, захватив сумочку с фонариком. Перед тем как уйти, Роджер предложил Энид отправить молодежь на пляж — пусть купаются до обеда, а тех, кто постарше, занять чем-нибудь.
— Безделье нежелательно, — объяснил он, когда брови Энид поползли вверх в ответ на предложение о купании в такой день. — Когда людям нечем заняться, их удел — досужие домыслы. Нам следует на эти две недели по возможности избавить их от этого удела.
— Я поняла, мистер Шерингэм, — ответила Энид. — Сделаю что смогу. Хотя чем здесь можно занять женщин, ума не приложу. — И она медленно удалилась со скорбной улыбкой.
Роджеру было на руку, что в лагере не будет праздношатающихся и любопытных, в то время как он будет занят столь важным делом.
Мисс Кросспатрик отводилась роль наблюдателя. Однако и к этому занятию она отнеслась с той добросовестностью, которая отличала ее. Усевшись в плетеное кресло Роджера, она удобно устроилась в нем и устремила на Роджера испытующий взгляд.
Роджер тщательно завязал вход своей палатки и осторожно извлек фонарик из кармана сумочки мисс Кросспатрик. Положив его на стол, он обсыпал его пудрой, специально принесенной для этой цели мисс Кросспатрик. Стряхнув лишнюю пудру, он не удержался от восклицания: на корпусе фонарика были явственно видны многочисленные отпечатки пальцев.
— Прекрасная работа, — произнес Роджер, видимо имея в виду себя.
Мисс Кросспатрик, казалось, не удивилась. У нее был такой вид, словно иначе и быть не могло: вот же, и фонарик нашелся, и отпечатки пальцев на нем.
— Неплохо, — только и сказала она. — Я буду только рада, если что-то наконец прояснится. Не люблю сомнительных ситуаций.
Роджер склонился над фонариком, внимательно изучил отпечатки, пересчитал рубчики и классифицировал их по методу, принятому в Скотленд-Ярде: спирали, кольца и все такое. Закончив, сел на кровать и начал методично просматривать листы, сравнивая результаты со своими записями.
Но вот и последний листок. Мисс Кросспатрик удивленно подняла брови.
— Ну что? — спросила она.
— Забавно, — сказал Роджер и начал сначала.
Снова он просмотрел все листы, и мисс Кросспатрик озадаченно уставилась на него.
— Абсурд! — сказал Роджер.
— Что такое?
— Наверное, я допустил где-то дурацкую ошибку.
Он еще раз изучил отпечатки на фонарике и сверил результаты с записями, сделанными в первый раз.
— Все совершенно точно, — пробормотал он.
Вновь усевшись на кровать, он начал методично классифицировать заново каждый набор отпечатков на листах бумаги, изучая их через лупу столь же тщательно, как и отпечатки на фонарике, и занося результаты на новый лист.
Эта процедура отняла у него немало времени, но мисс Кросспатрик ни разу не отвлекла его дурацкими вопросами о разнице между спиралью и кольцом на пальцевых узорах или о выделениях на потовых железах.
Но вот лист заполнен до конца. Роджер взял его в одну руку, результаты анализа отпечатков на фонарике — в другую, и стал сравнивать. Пройдя листы до конца, он положил их на кровать и недоуменно воззрился на мисс Кросспатрик.
— Но этого просто не может быть, — сказал он, нахмурившись. — Это невозможно!
— Вы не можете идентифицировать отпечатки?
— Ну да. Таких здесь нет.
— Но ведь объяснить это весьма просто, не так ли? — сказала мисс Кросспатрик со своей всегдашней, сводящей с ума улыбочкой, которая явно говорила: "Эх ты, никудышка!" — Видимо, я ошиблась, решив, что у мистера Пиджина не было такого фонарика. Очевидно, что это его фонарик, а на нем отпечатки его пальцев. — "Вы только посмотрите! — говорила за мисс Кросспатрик ее улыбка, — болван, да и только!"
— Нет, — возразил Роджер, ничуть не задетый ни улыбочкой мисс Кросспатрик, ни ее предположением, что он упустил такой важный момент в ходе расследования. — У меня есть отпечатки пальцев Пиджина. Я специально ходил на берег до ленча, чтобы снять их. Как только нашелся фонарик, я сразу подумал о том, что необходимо иметь их для проверки.