Большего достать из них не представлялось возможным. Все это вперемешку с вечным шумом детских криков, смеха и плача, представляло собой настоящую пытку для воспаленного недоверием и постоянным чувством опасности разума. Зубы с каждой секундой сильнее сжимали внутреннюю плоть щек, ногти вдавливались в кожу пальцев, но его нервозности будто бы никто не замечал.
— Максима нельзя винить в том, что он такой, — словно издеваясь, заговорил Оскар. — Он — последний из Следопытов Восточных пустошей и прибыл сюда не маленьким ребенком.
— И все же, мне кажется, ему нужно научиться терпению, — улыбнувшись, парировала Софи.
Оскар усмехнулся.
— У него терпения хватает, — сказал он, бросив краткий взор на Адама. — Каждый из нас пережил ужасное, это — да. Мы видели смерть и сами были в одном шаге от нее, но никто из нас не сражался. А Максим, будучи ребенком, познал не только горечь утраты, но и вкус крови убийц его родных. Не удивительно, что он до сих пор живет мыслями о мести. Ты ведь сама знаешь, как у него обострено чувство справедливости.
К Адаму наклонилась Мари. Она тоже подметила, что беседа как-то затянулась и словно развивалась специально, чтобы занять собой как можно больше времени.
— Ты слышал, что он сказал о Следопытах? — прошептала она, нервно теребя полы плаща.
Тот молча кивнул. Да, он слышал о Следопытах, так же он слышал о канусах, облезлых и злых до безумия степных шакалах, о работорговцах, забирающих в рабство ни в чем неповинных людей, о вышедших из-под контроля полчищах роботов, заводнивших Северную Америку, о бездонных безднах и о, не имеющих конца пустынях, он слышал все. Все, кроме того, что действительно хотел услышать, и его терпение подходило к концу.
— Довольно! — решившись, холодно и грубо, выкрикнул он.
Разговор мигом смолк, и даже шум игр других детей заметно поубавил в силе. Адам однозначно привлек всеобщее внимание, однако плана он не имел.
— С меня достаточно болтовни! Я хочу знать, где наш друг и наша собака, — уверенно заявил он. — Я хочу их видеть и иметь возможность проследовать дальше по нашему пути. Если же мы здесь в качестве пленников, то я хочу знать и это! Дайте мне ответы сейчас или я начну искать их сам, и, поверьте, остановить меня у вас не выйдет.
— Адам…
Мари коснулась рукава его плаща, без слов прося Меченого сбавить пыл, но того было уже не остановить.
— Нет, с меня хватит! — одернул он. — Сейчас же покажите нам наших друзей или, клянусь великой Матерью, я быстро наведу здесь порядок!
Тяжелый стон и грохот падающей глины заставил обернуться. Маленькие дети мигом прекратили игры, бросили свои занятия, молча разбежались по многочисленным тоннелям. В главном зале остались только подростки, Мари, Адам и громадина, ставшая причиной беззвучного ухода детей. Увидев, как огромный кусок стены пришел в движение, Адам не поверил своим глазам. Глина отслаивалась и спадала с мощных сочленений, оголяя не только их, но и торс, ноги и руки могучего человекоподобного робота. Он был высок и тяжел. Его голова едва не касалась купола, от шагов на утоптанной глине оставались углубления, его лицо, имеющее натуральные человеческие черты своим видом пугало и вводило в трепет. Робот сделал два широких шага, приблизился к Адаму и, нависнув над ним, остановился. Лицо Меченого обдал холодный поток искусственного дыхания с ярким металлическим привкусом.
— Это апостол Петрос, — незатейливо представила монстра Софи. — Он следит за порядком в главном зале. Я бы хотела сказать больше, но Омний запретил нам разговаривать с вами на некоторые темы, а его нельзя ослушаться. Он все знает и делает то, что нужно.
— Я это уже слышал! — грозно процедил сквозь зубы Адам, собрав всю свою храбрость, смотря прямо в старческие, до жути похожие на человеческие, глаза робота. — Но ждать еще хоть минуту я уже не могу, — чуть менее зло добавил он. — Отойти робот! Дай мне дорогу, или я вспомню старое и разберу тебя на платы и металл!
Петрос моргнул. Явно не намереваясь отступать, он снова издал глубокий протяжный звук, так похожий на стон давно уставшего от жизни человека. Адам невольно вздрогнул, но вида не показал. В голове не было ни единой мысли, что могла бы подсказать, как справиться с такой мощью, такой силой механического создания совершенного мастерства. Будь у него под рукой лазган, впрочем, даже он не помог бы. Опытный взгляд сразу разглядел идеально подобранную броню, что легко справилась бы с единовременным огнем десятков лазганов и, даже всегда слабые места подобных конструкций у этого робота были защищены более чем надежно. Нет, у него не было никаких шансов справиться с ним.