— А вот она, моя защита! — он постучал пальцем по голове. — Разумные мысли и горящее чистое сердце — лучшая защита от нечестивого, простит меня беснующийся, — он, крякнув, усмехнулся. — Так и что, дела какие у тебя с ним, аль, наоборот, мешаешь окаянному?
— Нет у меня дел с ним. Он пытался жизнь мою себе присвоить и мне его идея не понравилась.
— Присвоить? Во время сна, что ли?
Старик нахмурился.
— Наверное... Последнее, что помню, так это сон страшный, открыл глаза и уже сижу, что ежик в тумане. А откуда ты знаешь все?
— Вот дает, уже и таким балуется! — наигранно удивился Леший. — А, что я знаю? Да не знаю ничего, угадал просто. Верование раньше было такое, якобы во время сна душа может покидать тело. Тут я и подумал, что нечестивый мог твою душу в этот момент подловить. Вот как! — Он будто бы невзначай почесал седую голову, а его маленькие глаза забегали по столу. Он явно что-то недоговаривал. — А это что за лепота? — прервал Леший неловкую паузу, указав на волос Калиго.
— Это волос знакомой, на память оставила, — решил соврать или недоговорить Адам.
— Ну, раз на память, то хорошо. Но ты запомни: с богом сделку заключивший — считай, душу погубивший! — старик в свойственной ему манере резво спрыгнул со скамьи, шустро собрал тарелки со стола и кинул их в бадью с водой. — Ты смотри аккуратней с ними, хитрые больно! И о тебе не думают, все свои козни строят, пытаясь один другого превзойти. Держи ухо востро и не ведись на речи сладкие. Понимаешь, что говорю? — он сдвинул брови и посмотрел на Адама.
— Я понял. А, ведь ты тот самый Леший, провидец Каперов, я вспомнил!
— Отчего же провидец? Не провидец я вовсе! И к Каперам не имею никакого отношения, но Леший я тот самый, самый настоящий! Люди меня разные любят, не понять за что, но не надо думать, что я тут с кем-то дружбу особую веду. Я сам по себе. Хорошо мне так, понимаешь? — он снова уселся за стол, вставил в рот трубку и, не дожидаясь ответа, таинственно добавил. — Любят тебя боги. Любят и ненавидят, а это, считай, одно и то же.
— И как же это понимать?
— А мне почем знать? Твоя жизнь, ты и разбирайся. Я сказал, а думать это уже твоя работа. Табачку будешь? — старик протянул дымящуюся трубку.
— Нет, спасибо, не курю. Слушай, могу я вопрос задать?
— Так уже задал, — Леший отшутился. — Ладно, говори, чего ждешь-то?
Адам задумался. От историй про богов и всего прочего уже пухла голова. Он вспомнил про Аннет.
— Мне говорили, что ты помочь можешь со многими вопросами. Меня интересует, где я мог бы найти свою жену. Я ее видел в голограмме, но большего не знаю…
— Э! — воскликнул старик. — Ту, что видел, у Кредов ищи. Но не найти тебе ни ее, ни жену свою, — увидев вопросительный взгляд, он пояснил. — Мест не знаешь.
— С этим все в порядке, — Адам облегченно выдохнул. — Друг у меня есть хороший, он все места знает, Тихим зовут. За ним дело не станет.
От хоть какой-то конкретики стало легче. Аннет была среди Кредов, а их-то Тихий точно знал, где искать. Это значило, что скоро он ее найдет, увидит и обнимет. Она ему расскажет все от начала до конца, объяснит каждую мелочь, и они вместе продолжат жить уже в этом, изменившемся мире. Они справятся, вместе точно справятся.
— Не хочу огорчать, но, быть может, скоро ничего и не останется от твоего друга. Везут сейчас его тело за стены на костер.
Адама кинуло в пот.
— Зачем на костер? — встрепенувшись, спросил он.
— Так, умер он, убил ты его.
— Как убил?!
— Вот так и убил!
Леший безразлично пожал плечами. Это было уже слишком. Адам знал, что не мог убить человека, тем более того, кто ему был близок. Следопыта он знал всего пару дней, но ведь тот спас его, приютил, помог во всем и, по-простому, по-душевному, поддержал. Адам не мог его убить, да даже если бы захотел, не хватило бы ни сил, ни умений. О чем говорил этот сумасбродный дед?
— Чего смотришь на меня, как на чудо дивное, не веришь что ли? А ты глянь в кармашек-то, авось, что интересное найдешь.
Леший указал трубкой на внутренний карман плаща. В нем оказался флакон с какой-то жидкостью. На нем извилистая надпись на непонятном языке.
— Давай сюда, смотрит он! — дед, было, потянулся за флаконом, но Адам убрал руку.
— Что это? — потребовал он ответа.
— А откуда мне знать? Ты же взглянуть даже не даешь. Мне бы посмотреть, пощупать, попробовать… — Леший облизнулся, но, заметив на себе пристальный взгляд, сделал вид, будто просто смочил сухие губы.
— Отвечай, знаешь ты все! Я уже привык, что все вокруг меня за дурака держат, но это вы зря! Я быстро учусь, и шутить больше не позволю! Выкладывай и про Тихого, и про флакон этот!