Авторитет этого человека среди местных был на высоте. Это стало понятно по тому, как решительно люди Арбора принялись выполнять его слова. Адам еще несколько раз замечал на себе разные взгляды, выражающие самые противоречивые чувства от неуемного восхищения и интереса до не скрываемого презрения и даже ненависти.
Довольно скоро эти взгляды затерялись в веренице из людей и повозок. Если бы не странная старушка, говорящая без умолку о своих проблемах, то можно было подумать, что о случившимся все забыли и теперь на Адама и Тихого всем плевать, все стало бы, как раньше.
— А он мне высказал: «сквозь твои заросли даже бьёрндиль не проберется, хрен тебе, а не ночь удовольствий!». Тоже мне — ночь, он и минуты продержаться не может. И меж ног у него давно уже не огурчик, так, зачем мне стараться для него? Пусть за собой следит, хрыщ старый! Да если бы не был он таким чувствительным, если бы я знала, что он копыта свои не откинет от новостей о моей измене, я бы быстро нашла того, кого мои заросли не испугали бы. А если бы красавчик какой был, то и сбрила бы их к чертовой матери! Вы–то, ребята, не красавцы, конечно, хотя если вас отмыть, отпарить, то и для вас красоту навела бы. Что уже представляете это блаженство? По глазам вижу — представляете! Ну, что за время пошло, куда не плюнь — везде озабоченные.
Адам и Тихий переглянулись. Со старухой они старались молчать. Хватило того, что Адам ответил на ее первый вопрос и затем задал свой. На его вопрос она так и не ответила, зато рассказала о многом другом. В основном это были жалобы сексуального характера. Под удар попал ее дед, соседи по ее мнению, имеющие мало детей, молодые девушки которые, как она считала, совсем ничего не смыслили в постели, мужчины, предпочитающие неумех и, конечно, само время. Оно раздражало ее больше всего.
— Раньше меня каждый знал в Шатойоне. Ни один вечер не проходил без моего участия. Ух, и жарко было в те дни! Я и моя подруга были самыми горячими, самыми свободными и, конечно, самыми красивыми в этом городке. Да, чего в городке, на всем Золотом берегу — могу поклясться своим последним зубом! Нас так и называли — жемчужины Золотого берега! Давно это было, но было, правда! Потом подруга страшной стала, я вышла замуж и вот, терплю теперь. Норна стала никому не нужна — совсем не то время, совсем не то…
Старуху кто-то окликнул. Она так и ушла, не закончив монолог, даже не попрощалась. Ее звали, а значит, она все еще была нужна. И, хоть сама она утверждала обратное, еще оставались люди, которые ее желали видеть. «Любимая бабушка», «мама» — в жизни Норны все было не так плохо, как ей казалось. Семья ее была жива и, судя по радостным воскликам детей, они точно любили странную бабушку Норну.
Адам тяжело выдохнул. Он вспомнил об Аннет и об их желании завести детей. Они так это и не сделали, тогда у них не получилось, а теперь, получится ли?
— Чего ты нахмурился? — поинтересовался Следопыт, толкнув локтем в бок.
Адам посмотрел на него. Глаз широко раскрыт, второй горит зеленым, губы растянуты в улыбке. Его сейчас совершенно точно ничего не волновало. Да, и куда там, какие могут быть заботы, если ты только недавно вернулся в мир живых и еще не успел нахвататься его груза? Тихий был счастлив и эмоционально чист, как могут быть чисты только что рожденные дети.
— Знаешь, не важно, — тоже улыбнувшись, мягко ответил Адам. — Я должен извиниться перед тобой, ведь это по моей вине ты попал на костер.
— Ну, попал и попал, чего тут обиду тянуть?
Следопыт то ли не понял, то ли не хотел понимать смысла слов, что говорил Адам. В этот вечер у него был невероятно оптимистичный взгляд на жизнь.
— Что бы ты ни сделал, Меченый, я принимаю это как должное. Ты — посланец судьбы, — с важностью в голосе говорил он. — И сегодня ты снова доказал это. Я умер по твоей вине, ну, значит такова судьба. Я вернулся к жизни — значит, и это должно было произойти. Пути судьбы неисповедимы, знаешь ли, а вот что с тобой произошло, так это совсем другое дело. Я жажду услышать всю историю целиком!
То, что Тихий не злился и не испытывал никаких других негативных чувств удивляло, Адам бы так не смог. Он был очень благодарен Следопыту за то, что тот являлся таким. Благодаря ему непосильный груз вины, что мучал сердце до сих пор, понемногу терял вес.
Адам рассказал обо всем: и о сне, и о боге Хаоса, и о Калиго, и о Лешем. Несколько раз Тихий переспрашивал факты, до конца видимо не веря тому, что слышит, но в целом, он слушал внимательно, с интересом и каким-то даже понимаем дела. Увидев протянутый ему флакон, он изменился в лице.