Тихий закатал левый рукав плаща и тихо простонал. На его предплечье поблескивал в свете маленького фонаря кровавый почерневший ожог. Увидев его, он шепотом выругался, после чего обратился к Адаму.
— Меченый, достань из сумки противовоспалительный порошок и бинт, будь добр.
— Нет, это сделаю я! — неожиданно выкрикнула Мари, подняв голову.
Ее глаза были широко раскрыты и красны. Она шмыгнула носом и, не дожидаясь ответной реакции, полезла в рюкзак.
— Я помню, они были здесь, где-то рядом. Сейчас найду, сейчас!
Адам и Тихий переглянулись. Мари отходила от стресса. Она в какой-то мере все еще была не в себе, это понимал каждый из них. Их волновал не этот факт, он имел право быть, не смотря ни на какие «должно». Их волновало, справится ли она, сможет ли она, если не восстановиться после увиденного, то хотя бы научиться жить с ним.
— Рана серьезная? — отведя взгляд от Мари, спросил Адам Следопыта.
— Нет, ерунда, — ответил тот. — Лазганом задело, кость не прожгло. Главное, чтобы зараза не прицепилась.
— Сейчас найду, сейчас!
Адам не выдержал. Он не мог больше слышать этого нервного тона, не мог слышать, как Мари в спешке перебирает вещи рюкзака. Он схватил ее за руку и потянул к себе. Рюкзак повалился на пол, отчего Альфа недовольно засопела.
— Успокойся, слышишь? — прошептал он ей. — Все прошло, мы выбрались, все позади. Теперь мы должны быть сильными, мы должны держать себя в руках. От этого зависит наше выживание, понимаешь? — Мари положительно кивнула. — Хорошо, постарайся привести мысли в порядок, а я займусь Тихим, идет?
— Да, — дрожащим голосом, ответила она.
Адам отпустил ее руку. Получив свободу движений, Мари поджала колени и обняла их. Она оперлась о стену и громко выдохнула. Верная Альфа, снова почуяв, что хозяйке нужна поддержка, сразу придвинулась к ней. Рука скользнула с колена на голову собаке и запустила пальцы в мягкую белую шерстку. Чтобы кто ни говорил, а собака действительно лучший друг человека.
Порошок и бинты лежали в рюкзаке на том же месте, куда вечером прошлого дня Адам их сложил. Привычка запоминать, что где лежит в походном рюкзаке, у него пошла с детства. Отец в таких делах всегда настаивал на порядке. Он говорил, что порядок в делах, мыслях и вещах, может спасти жизнь. Это утверждение раньше казалось преувеличенным, но сейчас Адам не подвергал сомнению ни слова. Все выглядело именно так: порядок был спасением, а бардак путем к погибели.
— Нормально? — Адам старался засыпать рану порошком так, чтобы причинять Следопыту как можно меньше неудобств. Касаясь пораженной плоти, порошок вспучивался и шипел. При всем этом Следопыт испытывал невероятную боль. Было видно, как его скулы напряглись, словно канаты, удерживающие мост, как жевательные мышцы надувались и сдувались. Сжатые от острой боли зубы скрежетали, но Тихий был тих. Он не позволял себе кричать или стонать, он знал, что опасные враги были рядом, и даже короткий стон мог привести их к ним. Когда бинты были наложены, Тихий, как Мари ранее, выпуская все накопившееся, выдохнул.
Время тянулось беспощадно медленно. Темнота давила глаза. Фонари не зажигали, чтобы свет случайно не попался в зону видения тех, чьего внимания хотелось бы избежать. Совсем скоро остатки адреналина покинули тело, отчего захотелось справить нужду, чего-то съесть и выпить. Адам начал с первого. Уединившись в туалете одной из заброшенных квартир, он вдруг почувствовал сильную связь с этой квартирой и городом. Он уже бывал в здесь, причем бывал не так давно. Знакомая плитка на полу, мебель расставлена точно так, как в смутных воспоминаниях, и даже зарядная станция робота-уборщика оказалась там, где предчувствия подсказывали ей быть. И вновь новые вопросы заполнили голову. Боги явно играли с его памятью, заставляя сомневаться в реальности происходящего, но зачем им было это? Скорее всего, просто для забавы. Сам Адам, встречаясь в очередной раз с чем-то непонятным и необъяснимым лишь кратко улыбался. В такие моменты он представлял себя древнегреческим философом, точно знающим, что ничего не знает.
С появлением богов в жизни стало все сложнее и проще одновременно. С одной стороны, вопросов без ответов значительно прибавилось, с другой стороны, многое объяснялось волей высших сил, не подвластной пояснению и оцениванию.