Адам оставлял следы на запыленном полу, рассматривая старые фотографии. Людей, изображенных на них, он не знал. На фотографиях какой-то мужчина и женщина одинаково счастливые, всегда с улыбками на лицах. Неужели они и вправду так жили, вечно улыбаясь и купаясь в счастье? К сожалению, уже очень давно фотографии перестали быть инструментом передачи истории, превратившись в незначительную часть интерьера, на которую мало кто обращал внимание. Кем были люди на фото, что они пережили? Изображения не говорили ничего, будто издеваясь, показывали одну и ту же никому ненужную улыбку.
— Воды?
Адам вернулся к лестнице, погруженный в раздумья, но вопрос Следопыта вернул его к реальности. Пить хотелось сильно. Ответив кивком, он закрыл глаза и жадно приложился к фляге. Ощущение холодной жидкости, поступающей в пересохшее горло, было поистине божественным. Это потрясающее мгновение хотелось продолжать до бесконечности, но следующий глоток был уже не таким прекрасным, а следующий за ним стал совсем обычным. Адам словил себя на мысли, что так было во всем. Сначала то, в чем ты сильно нуждался, дарило тебе большое удовольствие, но совсем скоро, оно переставало быть для тебя таким значимым. Нет, оно не становилось хуже, просто ты больше не нуждался в нем так сильно, а вместе с необходимостью уходили и краски, создающие в сознании необыкновенность. Это работало так со всем нужным, желанным и новым.
— Будешь?
Утолив жажду, Адам протянул флягу Мари.
— Да, — кратко ответила женщина и виновато добавила, — А я — дура, свою флягу оставила в лагере. Как началась суматоха, я запаниковала и напрочь забыла про нее. Даже не знаю, это ведь ошибка и очень важная.
— Эй, — ее размышления прервал Тихий. — Бери воду. Ничего страшного в том, что ты что-то забыла, нет. Это нормально.
— Нормально, — повторила Мари за Следопытом. — Может, ты и прав. Вернее, точно прав. Это нормально, нормально…
Звук, прозвучавший тремя этажами ниже, заставил ее замолчать. Что-то или кто-то задел ловушку, выставленную Тихим для предупреждения о приходе незваных гостей.
— Думаешь, это Изгой? — шепотом спросил Адам, заметно напрягшись.
— Думаю, нет, — неуверенно ответил Следопыт. — Ты шаги слышал? Так звучат ботинки, а не лапы. Скорее всего, это кто-то из наших, но его появление ничего хорошего не сулит.
— Это почему так?
— Выстрелов уже давно не было слышно, а значит, битва закончилась, и я бы ставил, что закончилась не в пользу Каперов. Если это так, то совсем скоро, если не уже, Изгои отправятся на поиски избежавших их кары. Они точно найдут его след и по нему придут к нам.
— Что же будем делать?
— Пока не знаю. Скорее всего будем уходить.
— Вместе с тем, кто внизу?
— Это зависит уже от него. Если он серьезно ранен, я бы не стал его брать с собой. Вдобавок, Изгои точно учуют его запах. Будет большой удачей, если они не успеют добраться до бедолаги до утра.
— И, мы оставим его умирать?
— Погоди ты хоронить еще живого человека. Сейчас разберемся.
Тихий, стараясь не шуметь, смял в ладонях пустую упаковку из-под порошка и кинул ее вниз. Скомканная упаковка из тонкого слоя клейкой глины наделала немало шума, прежде чем достигла пола нулевого этажа. Незваный гость отреагировал сразу же.
— Не пройдет и часа, как Изгои будут здесь, — неожиданно громко прозвучал хриплый голос Маркуса. — Если ты способен идти, то спускайся. Если нет, то советую застрелиться, прежде чем твари доберутся до тебя.
— Я не один, — глухо ответил Следопыт. — Нас здесь трое, плюс собака. Я из первого отряда разведки, со мной меченый и женщина из обоза. Сильных ранений нет. Мы спускаемся?
— Дело ваше, — безрадостно ответил Капер.
Его шаги зазвучали отчетливей. Безрукий забыл об осторожности и, будто будучи на площади Арбора, совершенно не скрываясь, вышел на улицу.
Увидев его во дворе старого дома, Адам проникся к Каперу набором противоречивых чувств. И без того воинственный образ Маркуса сейчас являл собой эталон всего ужаса, что несло за собой сражение. Его дымные волосы сплелись и закорели, залитый кровью плащ свисал, лицо измазано смесью крови и грязи. Лазган он утратил где-то в бою, но черный матовый клинок, которым он лишил головы наемника в Арборе, остался при нем. Его Маркус даже не прятал в ножны, он держал его за самое лезвие, как будто острейшее оружие было тростью для прогулок. Из всех правителей и политиков, которых Адам видел в своей жизни, этот был единственным, кто силой своей личности заставлял желать идти за ним. Он не прятался в бункерах и тайных убежищах, когда дело доходило до драки. Уже дважды за два дня этот мужчина в годах рисковал собственной жизнью, наравне с другими воинами, добывал победу, проливал свою кровь и кровь врагов. Он не принимал решений, на которые не решился бы сам и нес полную ответственность за все неудачи и провалы.