— С переходом в математический класс литература от тебя никуда не денется, меньше, но её всё равно будут преподавать. И тебе ничего не мешает заниматься ею дома. Гуманитарные науки действительно много не принесут, если мы говорим о русском и литературе. А вот математика, физика — это то, что нужно. Родители просто хотят предостеречь тебя от безденежного будущего.
— Это не обнадеживает! Математику я всё равно никогда не пойму!
Яна не знала, что еще можно сказать. Она гладила меня по голове, потупив глаза, и думала о чём-то своем. Я не стерпела и расплакалась. Но старалась делать это тихо, едва заметно; и не удивительно, что мама меня воспринимает как ребёнка. И тогда я поняла, что дело вовсе не в математике. Не в том, что я боюсь бросить литературу, ведь, как сказала сестра, я всегда смогу читать её в свободное время. В нашей общей комнате, когда сестра прижимала меня к себе и о чём-то думала, я начала бояться. От одной лишь мысли, что мне придётся быть в том классе, меня тут же охватывал ужас и паника. И я не понимала почему, ведь к математическому классу я относилась с безразличием. Там не было плохих ребят — только самые умные, талантливые, из приличных семей. Чего именно я тогда боялась, мне было поначалу непонятно, но чувство паники не уходило.
— В общем, как я сказала, мне эта математика не пригодится!
— Знаешь, я ненавидела физкультуру, — будто проигнорировав мои слова, резко, но с той же добротой, произнесла Яна. Она выглядела серьёзной, продолжала смотреть вперёд каким-то безучастным задумчивым взглядом. Она не смотрела на хомяка, который больше всего привлекал внимание, а на наши настенные часы, которые уже давным-давно остановились. Мне было ясно, что она далеко мыслями отсюда. — Зачем будущему медику хорошо и быстро бегать? Зачем качать пресс, отжиматься и таскать гири? Для чего? Но в школе всё равно заставляли на неё ходить. И мне приходилось. Я добросовестно всё выполняла, хоть и не находила в этом никакого смысла — зарядки было бы вполне достаточно. А нас заставляли километры бегать… Но однажды я поздно возвращалась домой из школы и увидела лежащего на асфальте старика. Ему было очень плохо. Все думали, что это валяется пьяница, но я уже тогда знала все признаки инсульта и решила проверить, попросила его улыбнуться. Его улыбка была самой жуткой, которую я когда-либо видела. Так и выглядит смерть. Жутко и тоскливо. Телефона ни у меня, ни у него не было, а людей не поблизости не было и больница в километре от нас. И как ты думаешь, что я благодарила больше всего, когда неслась по ночной улице?
— Физкультуру?
— Всё верно, малыш. Я тогда ничего лучше не придумала, как на панике нестись и искать либо прохожего с телефоном, либо добежать до больницы.
После этой истории Яна внимательно всмотрелась в моё лицо. Её брови строго свелись к переносице, губы чуть сжались, и всё её тело было каким-то напряженным. Таким же, когда она окунулась в своё прошлое, в какие-нибудь воспоминания, будь-то хорошие или плохие — неважно.
— Мама говорила с тобой резко и плохо подбирала слова. Ты же знаешь её: когда она нервничает, то не думает, что говорит. Но она от всего сердца хочет, чтобы ты училась и была всесторонне развитой. Пока у тебя есть возможность учиться — учись. Ведь жизнь может столкнуть тебя с пути филолога и направить на дорогу точных наук. Эти два года дадут тебе шанс выбрать путь. Ведь намного лучше, когда ты имеешь выбор, согласна?
— Но я ведь уже выбрала.
Яна тихонько рассмеялась.
— Глупышка! В твоем возрасте я и думать не хотела о медицинском. Думала стать стилистом.
— Да ладно? И что произошло?
— Я выросла, — просто сказала сестра с небольшой тоской. — А потом мне не осталось времени на биологию и химию. Родителям нужно было помогать с работой, вдобавок ещё больше учиться.
— Но ты же нашла это время?
— Иначе бы в нашей больнице не работала.
«Сколько в ней упорства…» — так я думала в тот момент. И всегда знала, просто признавала это, как должное, как будто сестра другой и не может быть. Я не раз замечала эту силу в глазах моей сестры. Отучиться много лет, стать врачом, заботиться обо мне, помогать родителям… Я всегда хотела быть таким же сильным человеком, иметь богатый внутренний мир, но в семье не без Лерки, как говорится.
Я думала о её словах, пока мы сидели в комнате в безмолвии.
«Может мама действительно права? Хоть я и в девятом классе, но я младше своих одноклассников, может, мне стоит научиться еще чему-нибудь? Ведь должна же я перестать быть такой глупой и хоть немного любить саму себя? Ладно. Пусть будет для начала эта математика. Будет сложно, но я постараюсь. Ведь учёба действительно важна сейчас, а литература от меня никуда не убежит».