— Как знать. Это не моё, ты же знаешь, — мрачный хмык Виктора отрезвил меня, и я сразу поняла, что слишком открыто смотрю на него. Мне тут же стало неловко и я убрала прядь волос за ухо, смотря на безвкусные стенгазеты, потом на портреты отличников, да куда угодно — лишь бы не на него, а он как-то неуверенно дотронулся ладонью до своих коротких русых волос, взлохмачивая их на затылке.
— Ну, если понадобится помощь с математикой — я весь твой, — сказал наконец Виктор после неловкой паузы и почему-то наиграно кашлянул.
— Оу-у ма-ай, прям весь-весь? — я рассмеялась и он как-то криво улыбнулся.
— Ну, можно сказать и так. В плане математики, — он вновь хмыкнул, даже как-то… снисходительно, что ли. Будто бы смотрел на ребёнка, который совершал сейчас несвойственную ему глупость, а потому простительную. Но в тот момент я не обратила внимание на это, я лишь думала о нём и о прекрасной возможности, хоть и неловко, но поговорить с предметом моего обожания.
— Я когда-нибудь воспользуюсь таким шансом на полную катушку! — опять кривенько пошутила я.
— Даже страшно представить, что ты там надумала себе.
— Да что вы, месье Виктор? У меня только целомудренные мысли!
— Тогда, мисс Валерия, я могу спать спокойно, не беспокоясь за своё здоровье.
Мы шуточно стали раскланиваться друг перед другом. Он снимал воображаемую шляпу с головы, размахивая ею, а я делала реверансы, держась за воображаемые полы своего платья. И мы улыбались так привычно для нас двоих, от чего в моей душе забурлила ещё большая нежность по отношению к этому человеку. Таким дурашливым он мог быть только со мной. Обычным подростком из девятого класса.
Как ни странно, общаться мы начали столь нелепо и глупо, что, вспоминая об этом, всегда хотелось смеяться до коликов. Именно наше знакомство дало понять Виктору, кто я такая, кем являюсь и что лучше не подпускать меня слишком близко к себе. С самого раннего детства я представляла из себя полную противоположность тем девочкам, к которым он привык, и к 13-и годам я не сильно изменилась.
Впервые мы столкнулись друг с другом по нелепой случайности. Это был пятый класс. Уже тогда я стала замечать его среди всех остальных ребят и томно вздыхать, особенно по его ярко-зеленым глазам. Его было сложно не заметить, всегда участвовал во всех математических олимпиадах, аккуратно выглядел и так был не похож на одноклассников, словно мальчик-загадка, который невообразимым чудом учится в нашей школе.
Я как сейчас помню эти дни. Не прошло и месяца с момента моей влюбленности, как Алёна сразу стала меня донимать. С неё-то всё и началось.
— Хэй, мымра! — орала Зуброва на весь класс, для выразительности еще приложив ладони ко рту, будто кричит в горах. — Ты себя в зеркало видела? На принца надеешься?
— Заткнись, дура! — рявкнула я, резко подходя к ней и хватая за воротник белой рубашки?! — Это чё за пельмени на твоей башке?!
— Пельме.? Это вообще-то гульки! Сама видела свой причесон?!
А «причесон» у меня и правда тот еще. Коротки черные волосы завивались от самых корней и до плеч еле-еле доходили, сильно пушились и никак не хотели быть послушными. Да и сейчас, если честно, такая же ситуация, даже длина не изменилась.
— И кто посмел тебе меня хватать?! — Алёнка грубо отбросила мою руку и пихнула, но не так сильно, как ей хотелось. Я толкнула её в ответ, но чуть сильнее, следом она меня — ещё сильнее. В итоге дошло до того, что я пихнула её со всей силы и она упала на свой стол; он пошатнулся, и вся её детская косметика попадала на пол вместе с журналами. О да, тогда, как и сейчас, весь этот набор юного штукатура был для Алёнки чуть ли не сокровищем. Она посмотрела на получившийся бардак, потом перевела взгляд на наших одноклассников. Полагаю, в тот момент, всего на миг, мы подумали об одном и том же — наш коллектив слишком странный: все сидели с пустыми лицами, незаинтересованно посматривая в нашу сторону, уткнувшись в свои книжки или записи, будто меня и Алёны вообще здесь нет. И через несколько секунд, когда Зуброва поняла, что за неё никто не заступится и не будет помогать избивать меня, таскать за волосы и топить в туалете, она спокойно поднялась и с прищуренными глазами сквозь зубы процедила:
— Солопина, тебе конец!
Как злобный спринтер, она ринулась вперёд с явным желанием придушить меня розовой резинкой для волос или заколоть щипчиками.
— А ты попробуй догнать, коза!
Так мы обе выскочили из класса и помчались по коридорам, словно нас преследовала стая собак или стая учителей, недовольная нашим поведением. Я помню, что страха в моей душе не было — лишь азарт и желание воспользоваться возможностью сделать всегда причесанную чистоплюйку-Алёнку лохматой и грязной от пота. Краем уха слышала, как она шипела что-то нехорошее в мою сторону и старалась всеми силами поймать меня.
А потом я слишком близко приблизилась к стенке коридора — как раз в двух шагах от двери. В тот момент я не придала этому значения, хотя знала, что нужно бежать посредине коридора, чтобы не схлопотать дверью по морде. В тот момент я забыла об этом в пылу погони и поплатилась…