Как обманывать? Для чего и ради кого? Ответы на вопросы пришли ко мне внезапно, будто смерч!
Это был шестой класс, не так давно после разговора с сестрой о «вранье во благо». Под конец уроков, в зимний, холодный день, я ждала на школьной остановке автобус. Рядом со мной толпились другие дети, и все мы промёрзли, как новорождённые козлята, хилые и слабые. Виктор стоял рядом со мной с невозмутимым лицом (слишком невозмутимым для двенадцатилетнего ребёнка!), крепко держась за лямки своего кожаного портфеля. Я смотрела на него сквозь пролетающие мимо снежинки и старалась не слишком громко стучать своими зубами, потому что этот человек обеспокоенно поглядывал на меня, наверное предполагая, что скоро я умру прямо возле него, а он станет несчастным свидетелем.
— Когда приедешь домой, то выпей чай с вареньем. И обязательно попарь ноги в горчице. Мне мама так говорит, когда я сильно замерзаю, — сказал он своим бархатным и спокойным голосом, от чего в сердце потеплело. Несмотря на то, что говорить дрожащими зубами было тяжело, всем телом я чувствовала мягкость и уют — я была рада, что Виктор сам начал со мной беседовать. С тех пор, как мы познакомились, именно я была инициатором наших бесед — иногда бессмысленных, а иногда довольно интересных.
— И как, помогает? — спросила я, дрожащим голосом.
— Не знаю. У меня сильный иммунитет — я вообще не чувствую холода.
— Прям Снежная Королева, — пробубнила я, шмыгая носом, уже представляя, как буду лежать с грелкой на лице, а мама будет ходить по квартире и закатывать глаза, мол, какая же у неё слабенькая дочь.
— Снежный Король мне больше по душе, — хмыкнул Зорин и перевёл заинтересованный взгляд на мою скромную персону, — так что Снежной Королевой будешь ты.
— Враньё! Иначе мне было бы не холодно, как тебе! А судя по тому, что я вот-вот умру, Снежной Королевой будет кто угодно, но только не я, — тихо рассмеялась я, однако сразу же почувствовала в своём теле необъяснимый жар и странную бурлящую в жилах энергию. Могу поклясться — даже уши мои покраснели от его слов, настолько я была смущённой и радостной от его слов. «Божечки, Король и Королева… Да это же прям как муж и жена!» — сразу подумала я. Зорин увидел мою туповатую улыбку на лице и быстро отвернулся, неправдоподобно закашляв, как в фильмах, где герои испытывают неловкость.
— Смотри, а вот и наш автобус.
Внутри было не менее холодно, чем на улице, потому я и Виктор сели друг к другу как можно ближе, плотно соприкасаясь плечами. Некоторое время мы ехали молча, лишь вполуха слушали бубнёж пассажиров и мотор двигателя. На улице уже вовсю разбушевалась метель, на стёклах появлялись первые, едва заметные узоры, а маленькие дети выдыхали пар на окна и рисовали свои причудливые рисунки. Я надвинула свой старый и колючий шарф до самого носа и заговорила, чтобы хоть как-то отвлечься от холода.
— Тебе до какой остановки?
— До конечной. И хорошо, что мой дом в паре шагов от остановки — в такую-то погоду. А тебе когда выходить?
Конечной назвалась Лесной улицей. Мне было не удивительно, что Виктор проживает именно там. И в моей голове что-то щёлкнуло. Знаете, такая азартная, волнующая мысль, которая поглотила всё моё сознание целиком. Я тут же вспомнила слова Яны: «Мы все немного врём. И иногда это позволительно».
И теперь мне стало ясно, о каком обмане она говорила. Обман, который не причинит никому вреда, а только доставит моральное удовольствие человеку. Всё было понятно с самого начала — просто мой детский и донельзя правильный мозг не мог понять всю глубокую суть. Мои руки как-то резко задрожали, будто чувствовали, что я вот-вот совершу нечто дурацкое. Такого не было, когда я ссорилась с Алёной и обзывала её — подобное казалось мне всегда верным и правильным, будто бы Зуброва и не заслуживает другого отношения к себе. И мой обман никак не связан с моим глупым и, зачастую, неуместным юмором. Всё происходит по настоящему.
Сделав глубокий вдох и выдохнув холодный пар, я неестественно улыбнулась и тонким голосом произнесла: