— Ты опять ничего не понял, — она покачала головой. — Ты не избран для чего-то, ты не лучше, чем все остальные, но ты особенный. Однажды, когда тебе это будет очень нужно, нужно настолько, что тебе будет казаться, что от этого зависит твоя жизнь и даже сущность, ты снова можешь воззвать, и тебе ответят. Вот в чем твоя особенность. Даже среди Фолтов подобных тебе было немного. Эдуард тоже отмечен Тьмой, — она снова улыбнулась.
— И что же я такого должен захотеть? — я потер лоб.
— Что угодно, это невозможно предугадать. Может, ты однажды до потери сущности, захочешь мороженого, — Прекраснейшая засмеялась.
— Почему ты цепляешься за нас, заставляешь учиться, отпускаешь лучших из нас в виде призраков или даешь оживить недоделанных оборотней?
— Боги живут, пока в них верят.
— Трудно не верить в Смерть.
— Это верно, но мне очень нравится быть такой, какой вы меня представляли и продолжаете представлять себе. Я не хочу снова стать безобразной старухой с отвратительной косой. Я хочу оставаться Прекраснейшей, пусть даже для своих последних адептов, — она наклонила голову и к чему-то прислушалась. — Тебе пора.
— Но… я еще не все… — ярко-белая комната пропала, и я повалился на пол, в центре пентаграммы, на лучах которой сами собой гасли свечи — одна за другой.
— Ты как? — Эд дождался, когда погаснет последняя свеча и рванул ко мне, поднимая с холодного пола. Я поднес руку к лицу, так и есть, из носа хлестала кровь. А еще я чувствовал чудовищную слабость, и жутко хотелось есть.
— Есть хочу, и слабость такая, просто до звездочек в глазах. Что со мной? — слабо спросил я, наваливаясь на Эдуарда все сильнее.
— Это называется истощение магического ядра.
— Как это возможно? — я недоверчиво посмотрел на него. — У Темных же ядро практически неисчерпаемо.
— Любой колодец можно вычерпать до дна. Переход за Грань — это… К счастью, тебе нужно будет для восстановления плотно поесть и лечь спать. К утру будешь как огурчик.
— Ты не хочешь знать, что там было?
— Нет, и на будущее, спрашивать об этом у Темного — неприлично. Это почти такая же интимная тема, как секс.
— Ничего себе, — у меня от слабости язык едва ворочался во рту.
— Шевелись, иначе уснешь прямо здесь, — Эдуард, поддерживая меня за талию, повел к выходу, а я наваливался на него все больше и больше.
Друзья ждали нас возле спуска в подвал. Увидев меня, висящего на сильном плече дядюшки Эда, Рей присвистнул.
— Вот это да. Я даже представить себе не мог, что существует что-то, способное выжать Темного как лимон.
— Это как секс, только еще интимнее, — я вольно процитировал Эдуарда.
— Ну, вам виднее, — на лице Ванды читалось любопытство, но она держалась и ни о чем не спрашивала.
— А вы чего там топтались? — за разговором мы дошли до столовой, где Эд сгрузил меня на стул. Я едва не захлебнулся слюной, увидев стоящие на столе блюда. Забыв про все правила этикета, которые небезуспешно вот уже полгода вбивал в меня Эдуард, я схватил руками кусок курицы и почти целиком запихал ее в рот, закрыв глаза от удовольствия.
— Класс, — снова восхитился теперь уже моим аппетитом Рейн. Потом ответил на мой вопрос: — Приходил мистер Милтон. Через три недели нам предстоит выполнить одно задание. Но озвучит он его только через эти три недели.
— И почему все так загадочно? — по мере насыщения ко мне частично возвращались силы, которые позволили мне говорить четко, а не словно я кашу в рот набрал.
— Потому что детали операции озвучат нам только после того, как ты на лошади ездить научишься. Причем ты должен ездить хорошо, чтобы не свалиться во время поло.
— Что ты сказал? — Я уставился на Рейна, забыв про надкусанный пирожок с рубленной говядиной.
— Ты должен научиться ездить на лошади для успешной игры в поло, — сочувственно произнесла Ванда.
— Ты сейчас так пошутила? — я видел лошадь только по дороге в Два Дубка, когда нас подвозил сообщник ведьмы. — Как вообще можно ездить на таком огромном, таком высоком животном?
— Ну вот как-то можно. Мистер Милтон велел передать, что у тебя будет вполне знающий инструктор.
— Да хоть сотня инструкторов, — я выпрямился. — Что инструктор сможет сделать с моей боязнью лошадей?
— А ты что боишься лошадей? — спросил удивленно Эд.
— Представьте себе, да! Я не хочу ни на ком учиться ездить. Вы не можете меня заставить!
— Боюсь, что можем. Иди уже отдыхай, сейчас ты сильно устал, чтобы мыслить здраво. А завтра с утра постарайся не опозориться перед своим тренером, который приедет в девять утра вместе с твоим конем, — я до конца прослушал этот короткий спич Эдуарда, швырнул недоеденный пирожок на стол и буквально выскочил из-за стола под изумленными взглядами друзей. Ну вот такие у меня интересные страхи, но я же в них не виноват!