— Вроде нет, я не проверял, — равнодушно ответил Леонардо, подойдя поближе ко мне. — Красивая, правда?
— Да, очень, — не стал отрицать очевидного я. — Кто это?
— Принцесса Ванесса Фолт, — Леонардо встал рядом со мной, заложив руки за спину. — Была ценным призом, который выиграл один из моих предков вместе с этим замком.
Я ненадолго выпал в осадок, переводя взгляд с сестры Эдуарда, если верить рассказам Ванды, на Леонардо и обратно. Какой же я все-таки идиот, и в который раз недооценил своих предков: зачем тратить силы и средства, одаривая своих верных слуг в лабораториях, если есть ценные принцессы, которые Темными не являются — не бывает женщин Темных, но вот правильные гены они все равно в себе несут. Дефоссе, например, достался дар менталистики. В меньшем объеме, естественно, чем у прямых носителей гена, но все равно могли впечатлить обычного мага со средними способностями.
— Про нее романы пишут, правда в этих романах она никогда не выходит замуж за Дефоссе, — осторожно сказал я, искоса поглядывая на Лео.
— Да, пишут. Я читал. Чушь все это.
— Что чушь? То, что про твою прапрапрабабку в дцатом поколении пишут любовные романы, или то, что ты эти романы читал?
— Что она едва ли не покончила собой после гибели старшего брата Эдуарда. Ей едва исполнилось шестнадцать, когда ее отдали Леонардо Дефоссе, вместе с полусгоревшим замком. А ее брат, если мне память не изменяет, погиб при очередном пожаре в возрасте двадцати семи лет, когда у Ванессы уже двое ребятишек было. Стала бы она собой кончать, даже ради своего брата-близнеца.
— Постой: Эдуард и Ванесса были близнецами? Но как же тогда расценивать то, что Эдуард был старшим?
— А у близнецов всегда один старше, второй младше, или ты не знал?
— Не знаю никого из близнецов, чтобы интересоваться данным вопросом.
— Поверь, я тоже. Ты не встречался с Регганом?
— Нет, — я покачал головой. Если быть честным, я совсем забыл про Гволхмэя. Ни разу не вспомнил о нем за эти месяцы. — А что с ним?
— Я не знаю. Я пытался писать письма, включая «до востребования», но они все возвращались с пометкой «Данный адресат не зарегистрирован в округе». Я писал два месяца, потом сдался. Если Регган не хочет, чтобы его нашли, значит, нам нужно уважать его выбор.
— Он просил тебя о помощи?
— Нет, я вообще узнал о случившемся случайно, когда только началась эта суета со свадьбой. Я тогда долго не мог понять, почему имя моего лучшего и единственного друга не попало в список приглашенных гостей. Собственно, тогда я и попытался его разыскать, но все бесполезно. — Он сокрушенно покачал головой. Я вздохнул. Даже своего друга он не просил о помощи, но со мной он хотел встретиться. Причину такого странного поведения мы теперь не скоро узнаем. И есть подозрения, что можем и не узнать вовсе.
— Лео, зачем ты женился? — я внимательно смотрел на Дефоссе, действительно пытаясь понять, что же им двигало. — Ты же не любишь Кристину.
— А почему она вышла замуж? — Леонардо кивнул на портрет. — Глубоко сомневаюсь, что прекрасная принцесса, о которой даже сейчас пишут любовные романы, увлеклась каким-то Дефоссе настолько, что упросила отца-императора разрешить этой свадьбе состояться. Просто Ванесса была хорошей дочерью, и выполнила волю отца.
— Ну-ну, — я покачал головой, — мы понятия не имеем, что тогда произошло, может она и правда влюбилась. Или сбежала с первым встречным, чтобы не быть рядом со своим сверхудачливым братцем, — последнюю фразу я пробурчал себе под нос, чтобы Лео не расслышал. Хотя, если этот замок сгорел по вине Эдика, она могла просто сесть посреди обугленных камней и закатить истерику, что больше она никуда с этим неудачником не поедет, не пойдет и не полетит. А чтобы не позориться, ее оставили здесь, выдав удачно замуж. Я повернулся к Лео и понял, что похоже он и так не слышал ничего, что я ему говорил, потому что в этот момент мой бывший префект застонал и протянул руку к своему лицу, вытирая кровь, которая полилась у него из носа, грозя заляпать его белоснежный наряд. — Что с тобой?
— Ничего, что-то голова закружилась, — Леонардо прижал к носу платок, и схватил меня за плечо, пытаясь не упасть.
Трудно сказать, что же произошло потом, потому что никакой тошноты я не почувствовал, да и в глаза Лео я не смотрел, но словно рухнул в глубокий колодец. Никаких образов я не видел, но на меня внезапно накатило чувство дикой брезгливости, ощущение, словно я вляпался во что-то мерзкое. В глазах потемнело, и я отчетливо увидел мозг Леонардо, густо оплетенный сияющими золотистыми нитями силы, а также то, что и вызвало чувство гадливости — какие-то мерзкие бледно-зеленоватые пятна, которые как плесень пытались обвить нити силы.