— Шутка. — Так же ничего не выражающим тоном, проговорил Рей и отвернулся в противоположную сторону, рассматривая себя в зеркале.
— А разве вы не хотите помочь вашему другу? — Эван кивнул на меня, а так как я в это время изображал вялые удары по груше, все свои силы тратя на подслушивание, то едва не пропустил удар от покачнувшегося инвентаря. Эван это заметил и покачал головой. — Я занимался с ним достаточно времени, чтобы понять, вместе вы достигнете гораздо больших результатов, чем если бы он продолжил занятия в одиночку. А теперь, если вы все-таки хотите ему помочь, то прекратить ненужные разглагольствования и слушать мою команду.
Эван гонял нас еще час, выясняя, на что годны мои товарищи по несчастью, и как много забыл я, пока его рядом со мной не было.
А через час в зал зашел Эдуард, который поморщился, глядя на наш потуги.
— Держи, — я все-таки сумел поймать дрожащими руками кошелек, который бросил мне Эд. — Здесь двести серебряных империалов монетами разного достоинства. А теперь подойдите ко мне, я настрою портал.
— А может мы сперва все-таки в душ сходим? А не попремся покорять столицу грязные, потные и вонючие? — я возмущенно посмотрел на наших мучителей, которые только гнусно усмехнулись.
— Нет. Так даже интереснее.
— А ничего, что на дворе зима? — протестовал я.
— В столице тепло.
— Но мы же мокрые!
— Не всем живется хорошо в этом мире, — поставил жирную точку в наших спорах Эд.
— Я не понимаю, что происходит? — жалобно простонала Ванда, пытающаяся дрожащими руками поправить свои кудряшки.
— Деймос вам все объяснит. А теперь подойдите сюда, я настрою портал.
После тренировки я всегда соображал плохо. Похоже, Рея и Ванду постигла та же участь, потому что мы подошли к Эдуарду, который заставил нас взяться за руки и сунул мне в ладонь обычный лист бумаги. После того как я рефлекторно сжал эту бумажку, портал активировался, и мы очутились в каком-то парке, в огромном сугробе, перед кованной оградой, за которой слышался шум большого города. И да, здесь было намного холоднее, чем на территории нашего родного городка.
Глава 17
Мороз пробивался сквозь тонкую одежду, а ткань, которая насквозь была пропитана потом, теперь уже не липла к коже, а превратилась в не слишком согревающий пласт льда. Меня передернуло несколько раз, а потом начало ощутимо потряхивать. Глядя на своих друзей, я понял, что подобные ощущения были не только у меня.
Я начал выбираться из сугроба на негнущихся ногах. Кроссовки — не самая практичная обувь для прогулок зимой. Выбравшись на более-менее ровную поверхность, которая, возможно, была тропинкой для определенного круга лиц, я повернулся к друзьям.
— И что вообще происходит?! — вдруг заорал на меня всегда уравновешенный Рейн. Ванда только кивнула в знак одобрения, нахохлившись, как воробей.
— Я даже не знаю, как вам поделикатнее об этом рассказать, — я вздохнул. Мне почему-то захотелось сесть на землю и начать себя жалеть. — Это, между прочим, как выразился, всеми любимый Эд — неотъемлемая часть моего воспитания.
— А мы тут при чем?! — продолжал негодовать мой друг.
— А вы неотъемлемая часть моего окружения.
— Я понял, — вдруг тихим спокойным голосом проговорил Рей. — Им всем надоело, что тебе ничего не нужно, ты ничем не увлекаешься и не хочешь становиться главой семейства, хотя вроде бы отвертеться уже невозможно. Ладно, примем это за аксиому. Но скажи мне, пожалуйста, неужели по-другому тебя что-то заставить делать нельзя?
— Но ты-то хоть не начинай! — вспылил я. — Кому как не тебе известно, что я стараюсь делать все, что мне говорят. Это ведь с тобой я на протяжении последних полутора лет занимался после занятий. Я дал себе клятву стать сильным и делаю все, что от меня зависит! И тебе это прекрасно известно.
— Нет, Дей, ты всегда делаешь только то, что ты хочешь делать, тщательно дозируя свои хотелки из того, что тебе говорят, — вдруг вмешалась Ванда. — Ты никогда не делал ничего из того, что было надо, но тебе не хотелось.
— Вы все сговорились что ли?
— Нет, просто пытаемся понять тебя, Эвана и Эдуарда. Ты в каком веке живешь? В мире придуманных тобой историй? Довоенной эпохи, когда не было никакого классового разделения? Да сними ты уже свои розовые очки! С тобой и так носились, как с хрустальной вазой. Видимо, боялись твоего отца, который хотел воспитать из тебя балерину.
— Ванда, — попытался успокоить разошедшуюся подругу Дилан, но ту сорвало с рельс, и она ничего не видела и не слышала вокруг.