Из прозрачного окна бокового кармана на меня смотрел я сам. Я не помню, когда было сделано это фото. Наверное, Саша меня щёлкнул, когда я читал книжку, валяясь прямо на земле в саду. Было видно, что на улице ветрено, потому что мои волосы были в беспорядке и частично падали на лицо. Я улыбался, и моё лицо выглядело немного капризным, как это часто бывает у любимых и, что греха таить, избалованных детей. Рядом с моей фотографией была вставлена фотография мамы. Вырвав свою я смял её в кулаке. Нет больше этого Дмитрия. Словно Саша, уходя, забрал с собой моё детство.
Больше в кошельке ничего не было, но это было и неважно. Я быстро рассовал по отделениям кредитки и чековую книжку и только после этого выбрался из кресла и вышел из кабинета.
Дойдя до своей комнаты, быстро оделся, не особо обращая внимание на то, что вообще надеваю. Какая разница, всё равно выгляжу как пугало.
Вернувшись в гостиную, наткнулся на Николая. По комнате бегала молодая девушка с тряпкой, оперативно вытирая пыль. Ещё пару слуг я заметил в коридоре, когда шёл сюда. Надо же, как засуетились. Как же им не хочется потерять это место.
– Вызови мне такси, – бросил я Николаю, и дворецкий, коротко склонив голову, вышел из комнаты.
На диване лежал Гвэйн. По его виду сразу стало понятно, что ждёт он здесь меня. Услышав, что я говорю, оборотень спрыгнул с дивана. Я же только покачал головой.
– Ты остаёшься здесь, – Волк вскинулся было, но, нарвавшись на мой бешенный взгляд, только вздохнул и снова запрыгнул на диван. – Хватит с меня приключений и долгих, утомительных прогулок по проклятому полю! Мне надо Ромку найти, а то ты, похоже, забыл вчера вечером, ради чего эта прогулка затевалась.
Сказав это, я прошёл к секретеру, стоящему у стены. По-моему, мама здесь хранила наличные. Их всегда было очень немного, так на «чёрный день», как любил говорить Саша. Правда, если бы этот день и наступил, никаких изменений в отношении ко мне окружающих я бы вряд ли почувствовал. Может, оно стало бы чуть менее терпеливое, а то и откровенно враждебное, только и всего.
Я открыл секретер и уставился на содержимое пустым взглядом, не замечая ничего вокруг. В голове крутилось только, что вряд ли в такси можно расплатиться кредиткой.
Наличные были на месте. Не слишком много, но на дорогу до Твери должно хватить: пара золотых, около десяти серебряных рублей, да горсть медяков.
Ссыпав всё это богатство в карман джинсов, я сунул в другой карман бумажник и пошёл ждать приезда такси за ворота поместья.
Когда машина приехала, я сел в неё и задал вопрос таксисту.
– Вы не знаете, где находится бакалейная лавка Вишневецкого?
– Знаю, – ответил он, посмотрев на меня в зеркало заднего вида. – Доставщик, поди?
– Как вы угадали? – я слабо улыбнулся.
– Ну так из этого поместья редко такси вызывают, здесь свой шикарный автопарк имеется, – пояснил он, совершенно беззлобно, и машина тронулась.
Я бездумно смотрел в окно. Мы ехали по полю, по которому я не далее как вчера шёл, держа на поводке Гвэйна. Почему-то я не могу начать отожествлять моего Гвэйна с Эдуардом Лазаревым, моим дальним предком, про которого книжки пишут.
Я даже не сразу понял, что пустошь сменилась городской улицей. Время было ранее, поэтому Тверь только начала просыпаться. Как и все провинциальные города, она жила неспешно, что в данный момент меня полностью устраивало.
Наверное, я задремал. Голос таксиста вывел меня из оцепенения, в которое погрузился мой разум.
– Эй, парень, приехали. Вон лавка Вишневецкого, – я встрепенулся и посмотрел в окно, едва не рассмеявшись от осознания того, что с Вандой я мог встретиться гораздо раньше. Правда, смеяться сразу же расхотелось, потому что появилось сильное беспокойство за подругу.
Бакалейный магазинчик располагался напротив кафе, где вчера на меня напали бандиты и оборотень с крадеными камнями. Практически вся улица была оцеплена жёлтой лентой, а по периметру стояли патрульные, не пропускающие собравшихся зевак. Внутри огороженного участка сновали полицейские, сотрудники в штатском, парочку из которых я узнал. Они были из государственной службы безопасности и проводили расследование в Дубках.
Я пригляделся. Отсюда было хорошо видно, что окна лавки отца Ванды, как и окна кафе, выбиты, а фасады опалены. Дорога между здания была будто после бомбёжки, вся в рытвинах.
– Что здесь произошло? – спросил я у терпеливо ожидающего таксиста.