На Эмилию было трудно смотреть, она видать от стыда провалиться готова была, до того момента пока лекция не сменила курс обучения. Матильда начала говорить куда, как и чем лучше наносить удары, чтобы противника вывести из боя. Эмилия забыла прошлое состояние и переключилась на учёбу, стала сама задавать уточняющие вопросы. Мария тоже перестала ржать и дополнила лекцию. Она говорила, как быстрее и больше всего нанести максимальное количество боли, если нужно как можно скорее развязать язык. Второй блин вышел тоже комом.
Третья идея пришла мне от самой Матильды. Она же считает меня ребенком малым? Вот пусть вспомнит об этом в другом плане, который позабыла, я попросил её помогать мне переодеваться. Она чуть не ляпнула, что я уже взрослый, но все же промолчала. Во время таких переодеваний я с помощи фантазии доводил себя до самого возможного перевозбуждения, что было проще простого. Вот тут были какие-то зерна, так как она потом начала перекидывать эту работу на других слуг, а сама находить себе работу.
Я ликовал. Я наконец-то нашёл хоть что-то. Только мелко и мало это, так что пришлось прибегать к таким манипуляциям как обнимашки, во время стояка, поглаживания то тут то там. Разок попробовал попу погладить, за что получил по рукам и выговор, что такое воспитанные дети себе не позволяют. Проще говоря, лёд всё же тронулся, но рука болела до конца дня.
Оставалось сделать что-то эдакое, что можно назвать вишенкой на торте. Эта самая вишенка произошла прямо тут. В этом горячем источнике. Матильда и Мария сели как обычно рядом со мной, одна по обязательству, а вторая чтобы поугарать надо мной. А я возьми и во время разговора в воде положил ей руку на колено. Что-то типа случайно. Эффекта не было не какого. Пришлось спустить руку чуть ниже. Результат был тот же. Она это просто игнорировала. И игнорировала она до тех пор пока моя рука не оказалась на самом начале ноги. Дальше просто двигать не куда было. Я от прикосновения с зоной бикини сам в ступор ушёл и замер. Матильда же сделала единственный правильный выход, попробовала отодвинуться. Только в растерянном состояние, голова не особо думает, а тело не вспоминает, что находится в воде. Она облокотилась рукой об дно и думала использовать как опору. Угу, ага. У неё руку соскользнула и она на оборот ко мне пододвинулась по итогу. В следующие секунды мы были как две статуи только красные. Мы оба осознали, где именно оказались мои пальцы. Помнится мне лекари долго старались вправить и залечить челюсть, ну так мне рассказали. Просто от пощечины Матильды я потерял сознание и хорошенько так подлетел.
Смех и грех, а вот кол от воспоминаний стоит. Так Мария пообещала, что сейчас будет минимум охраны. Ещё что с ними сам договариваться буду, если меня припрёт. Думаю стоит начать переговоры. Да и ну вас всех в баню! Мне нужно спускать свои потребности в конце-то концов. Я поднял голову.
- Сколько вас там? – задал я вопрос в не куда, но меня точно услышали.
- Я одна, Ваше Высочество. – ответил мне молодой женский голос.
- Сделай мне услугу. Отвернись и заткни уши. – просить уйти бесполезно. Пробовал. Даже под угрозами не уйдут.
- Возможно я могла бы вам помочь?
- Не каких возможно. Я человек, который для этих нужд статусом не пользуется.
- А если бы я и без статуса хотела?
А в принципе… что я как девушка на базаре ломаюсь? Давно ведь замечаю и притворяюсь что не понимаю, что как минимум мои слуги очень даже сами не против. Взять Марию. Шутить шутит, провоцирует, но по глазам видно желание, а не озорство. Или эти случаи с непонятными действиями служанок по ночам. Что я не понимаю чем они там на стуле занимаются, глядя как я сам озорую мельком? Так что это у меня не желание девок портить, а сам ломаюсь.
- Если желание у самой, то можешь и помочь. – ну вот дедуль. Прощай вторая невинность.
Девушке дважды говорить не пришлось. Я только и услышал, как открылась и закрылась дверь в раздевалку. А молодец, знает, что послал бы. Потом дверь вновь открылась и от туда, робко, но с уверенностью на действия лицом, вышла девушка лет девятнадцати. Темные волосы спадали ей до плеч. Симпатичное личико с не много заостренными чертами. Её губы были сжаты в тонкую полоску, щеки отдавали краснотой.