8 глава. Искушения из преисподнии.
Холодная зима и снежный лес, В снегу пушистом все деревья тонут. Замерзшая река, оставшись здесь, Внезапно превратилась в тихий омут. Она покрылась сверху пеленой И защищает от мороза воду. Усыпаны деревья сединой, Она же замела и всю дорогу. На берегу заснеженной реки Осколок безмятежно затерялся. От капли крови раненой руки, Там незаметно след ее остался. Через стекло увидеть можно свет Немного приглушенный и туманный. А где была река, ее уж нет, Лесной степи и неба с облаками. И сумрак беспросветный, необъятный Наполнил стойкий, очень едкий смог. А в комнате большой голос приятный Взрывает воздух, как горячий ток. Лишь только аромат засохших роз Старательно скрывает запах серы. Там не было ни радости, ни слез, И точно никогда не будет веры. Огромный холл, гостиная и зал, Та комната могла быть самой разной. Оттенками лишь алыми пронзал Ее огонь, и дым оставив грязный, Все продолжал пылать не прекращая, Он приглушает крики злых людей. Нет, в этом месте не найти им рая И не вернуть утраченных потерь. Казалось, ослепленными злым мраком, Их кровью разрисованы все стены. И сторожит входную дверь собака, Трехглавый цербер огненной геенны. На части разрывает его лай Любого, кто услышит только раз. Здесь не февраль и не июнь, не май, А вечная пучина черных глаз. На стенах, утопающих в дыму, Разбитые повисли зеркала. Придали их осколки вкус вину Острей, чем серебристая стрела. Бокал с напитком цвета крови алой Коснулся пухлых и красивых губ. Остался на стекле слегка помадой Случайный след, он испарился, вдруг. Две капли затерялись и стекали По шее ее тонкой, грациозной. Ее глаза так пламенно сверкали, А по плечам струился длинный волос. Он вился мимо кружевного платья, Которое закрыло слегка грудь. До пояса спадал и на кровати Огнем переливался, словно ртуть. Через мгновенье капля испарится Или оставит красное пятно На черном платье, этому не сбыться. В ее глазах так ярко и темно. Ее целует парень черноглазый Сначала в губы и, спускаясь вниз, Своим дыханьем зеркала и вазы Он разбивает в сотню мелких линз. И с шеи эту каплю выпивая, Так сильно ее хочет укусить. Он не вампир, но пульс не наблюдая В его груди, ей нелегко просить О помощи и жалости, свободе, Что никогда уже не обрести. В объятьях, словно на ночной охоте, Она кому-то шепчет лишь: «прости». Воспоминанья и мечты, сливаясь, Способны превратиться в жуткий страх. И страсти безответной отдаваясь, Он сам себе, вдруг, стал смертельный враг. Последнее, что было в его сердце Холодном, навсегда окаменевшем. От образа ее хотел согреться, От имени растратить все надежды. И голосом красивым, но не громким Он так хотел сказать, что вечность наша. В мечтах своих он говорил так только, Теперь вслух прошептал ей тихо: - Даша... Желанья все растаяли и грезы, А за окном огонь пылает яркий. На красной простыне сухие розы, Разбитые осколки, как подарки. И в черном платье девушка красива, А волосы до плеч, немного ниже. Она не та, черты лица другие И волос русый, а не темно-рыжий. - Ты именем чужим меня назвал, Какой-то странный образ тебе снился. Ее, а не меня поцеловал, Зачем ты, мой наставник, так ошибся? - Прости, но я хочу побыть один, А ты лучше займись полезным делом. - Как вам угодно, милый господин! И обнажить решила свое тело. Ее он очень грубо оттолкнул. - Иди, поговори с одним клиентом. Нам важно, чтоб он веру не вернул И душу нам отдал ближайшим летом. - Ты знаешь, а она у нас в кармане Окажется легко и очень быстро. Себя нашел не в воровстве, обмане, А в управлении бандой террористов. - Пустая трата времени - слова, Исчезни поскорей, уйди подальше! Болит у меня, Света, голова. - Тебя таким не видела я раньше. С кровати не вставая, посмотрел На девушку пустым, холодным взглядом. Ее он обжигал и сам горел, Испепеляя все, что было рядом. Она ушла, забыв про эту боль, Уже привыкла к мукам бесконечным. Готовилась стать темной, играть роль, Она не выбирала путь беспечный. Впервые себя сильной ощутила И стала развиваться год назад. Сыграла с ней судьба, не пошутила, Поставив безнадежно шаг и мат. Поддавшись мимолетным увлеченьям, Она встречалась с парнем не одним. Не изменить уже реки теченья И не забрать подаренного им. Для них это бессонные закаты, Насмешки и упреки за спиной. А для нее - сильнейшие утраты И безысходность, темный мир другой. Когда-нибудь она переродится, Но только этот выбор не ее. Сейчас она еще должна учиться Подтачивать у бритвы острие. Те чувства, что пылали в ней давно, Теперь остались пеплом у костра. Ни жалости, ни боли не дано Тому, кто стал холопом колдовства. Но, жизнь в аду не выбор и не учесть, А результат борьбы с самим собой. Теперь ей суждено всех грешных мучить, Всех тех, кто проиграет этот бой. Она уже полна страстей порочных, Но скоро, это все изменит вечность. Сейчас она живет и днем и ночью, Пока еще осталась человечность. «Она - моя добыча, мой трофей, На нитях кукла и марионетка. Ее мне мало, знаю я теперь, Две стороны имеет лишь монетка». В его глазах мерцало отраженье Ее коротких, но густых волос. «Эта игра с ней не на пораженье, И битве быть не в шутку, а всерьез. Красивей никогда не видел тела, Оно меня свело давно с ума. И на меня так пламенно глядела Глазами, полных ярости и зла. Хочу сгорать я в волосах горячих, Которые пылают, как огонь. Ее на днях добьюсь, нельзя иначе, И блеск в ее глазах уж будет мой. Красивей никогда не видел душу И свет, что солнца ярче и луны. Я воду разолью и смою сушу, Но сделаю ее такой, как мы». Тяжелый мрак сдвигал пустые стены, Они были для каждого свои. Там не было, не будет и нет веры В запретный плод и замысел змеи. Туманом приглушался блеклый свет, Но он казался дымом от пожара, И отражался, как зимы портрет Через стекло, что у реки лежало. **** Не стоит так старательно учиться, Свое волненье школе отдавать. И пусть это смешно тем, кому снится Исписанная полностью тетрадь. Не стоит так уверенно лениться, Спокойно на уроках засыпать, Все думая о том, как бы напиться И с кем бы этот вечер прогулять. Не стоит проживать так скучно день И строить планы или жить мгновеньем. Никто не знает, где однажды тень Внезапно станет легким дуновеньем. Об этом знают все и говорят, И каждый в правоте своей уверен. Но знания все эти - просто яд Для каждого, кто мыслям своим верен. Они словно лозой плетутся дикой И обвивают рощу из людей. Где спелая и сочная клубника, Там спрятано гнездо опасных змей. И пусть они скрывают свою сущность, И прячут свои мысли в глубине. Но, точно никогда не будет душно В холодной и заснеженной земле. Она их засыпает плотной горстью, Когда они себя же предают. Блестят глаза, живое тело, кости, Но только их сердца уж не поют. Бывают ли другие, есть ли лучше? А может быть они - все манекены. Пускай же заслоняют небо тучи, И лавой наполняются их вены. У каждого свой мир и свое царство, И никому побыть там не дано. В душе любой холоп - знаток дворянства, И каждый благодетель - плут давно. Они ее смешили видом внешним, И самым добродушным монологом. Оно уже не будет больше прежним, Ее мировоззрение с острым рогом. Изорванное в клочья, все в порезах, Оно пыталось встать, но снова в лужу. И, будто, было в гипсе и в протезах, Но все еще так держится за душу. «Я вижу эту тьму в глазах знакомых, Она их душит пламенным питоном. И в раскаленных на костре оковах, Все давит их наполненным бидоном. И каждый чей-то мир, и чье-то царство Я знаю лучше, чем их лживый взгляд. Воспоминания - главное богатство, Передо мной открыт их чувств парад. Я знаю, что не сердцем вовсе любим, И плачем не от плоти изболевшей. У каждого из нас внутри есть струны, И я могу на них играть, конечно. Быть может, грациозное звучанье Или тяжелый гул, невыносимый На смену одинокому молчанью Исполню я на скрипке чей-то силы. Убить лишь словом или оживить, Надежду подарить или сомненья И рану в сердце нитями зашить, И распороть его в одно мгновенье». Красивыми глазами цвета древа, Которое запретным оказалось, Она на всех загадочно смотрела И знала, что уже их не боялась. Они ее считали белой птицей, Не лебедем, а вороном ослабшим. Начнется теперь новая страница В судьбе безгрешной и навечно падшей. Не стояли насмешки и упреки Ее желаний странных и горячих. Во тьму ее ведут свои же ноги, Глаза пылают пламенем все ярче. Она решает тихо уравненье И прячет так старательно свет глаз. Исписывает доску с таким рвеньем, Но в классе том еще не все сейчас. Окутан тихий омут снегом белым И льдом покрыт прозрачным, как хрусталь. Холодная вода заледенела, Но крепкой показалась, словно сталь. Заснежены деревья, будто ватой, Земля покрыта белым одеялом. Цветами распускались там когда-то Сухие ветви теплым, ярким раем. Над омутом струится светлый дым, Из алых губ дыханьем на морозе. Кружится над рекою вместе с ним И снег, он станет красным, будто розы. А сверху льда остался ее след, От меховых сапог лишь отпечаток. В глазах ее холодных света нет, И не найти тепла