я поток Дыханьем вырывался на морозе. А людям проходящим этот ток Казался невезеньем в малой дозе. По телу пробежала быстро дрожь, И мимо ее кучеряшек алых. Гораздо холодней, чем мокрый дождь, И тяжелей снежных разводов талых. Они застыли, ощущая боль, И превращались в снежные скульптуры. Бывает, неожиданной порой Случайно узнаешь, что грядут бури. - Здесь будет слишком много страшных бед, И нечто заберет людей с собою. Нам новый год не встретить вместе, нет, Ведь мы должны стоять за них горою. Два человека, так легко одетых, Стояли возле клуба на аллее. И с детства они знали, что пакеты Опасные искать нужно скорее. Сейчас им невозможно проследить, Под бой курантов нужно обезвредить, Ту бомбу, что заложена, найти, И новый год им в клубе этом встретить. Бессмысленно планировать мечты, Как, впрочем, и мечтать о разных планах. А, самые красивые цветы Растут всегда в самых далеких странах. Сегодня был обычный, зимний день, Но он помог почувствовать опасность. И пусть враги укрылись хитро в тень, Они еще не знают, с кем связались. **** Открылась дверь без одного касанья, Горящий взгляд - самый удобный ключ. Опасная она, словно пиранья, Но, разогнала в небе много туч. И тихими шагами безмятежно По коридору не спеша идет. Она уже все знает, и надежда Данила, ее брата, не спасет. Родителей нет дома, кот гуляет, Она все это видит наперед. «Пускай он утверждает, что не знает, Зачем дым выдыхает через рот». Она стоит у синего порога, Спокойно смотрит на троих ребят. Таких встречала, у кого два рога, Наверно, пару месяцев назад. Ей никогда не нравился друг брата, Он словно хищник, не любил людей. Теперь ей стало все уже понятно: В той комнате из трех двое детей. Дрожали стены под тяжелый рок И быстро наполнялись едким дымом. Данил, конечно, отказаться мог, Но был в этой игре мячом, не кием. Внезапно песня стала прерываться, Рванул и задымился громкий буфер. Компьютер начал медленно взрываться, А сигареты сразу же затухли. Ребята так испуганно смотрели На Дашу, что пришла из неоткуда. Ее глаза пугающе горели, И тихо прошептала: - Вон отсюда! Данил застыл на месте бледным камнем, От удивленья проглотив бычок. Хотел казаться самым модным парнем, Держа в руках дымящийся стручок. Его приятель с крайне лишним весом На стул культурно попытался сесть. Мечтал кадрить девчонок своим прессом, Но пресса нет, а сигареты есть. И только белобрысый озорник, Раскинувшийся на чужом диване, И скорчивший лицо, как будто фрик, Смотрел на Дашу яркими глазами. В них не было раскаянья, вины, А совесть никогда не появлялась. Теперь богатства белой пелены Уже не тайна, Дашей разгадалась. Он еще больше ей заулыбался, Так быстро и игриво подмигнул. Вскочил с дивана и не попрощался, В окно проворно сразу сиганул. За ним помчалась Даша не стрелой, Мощнейшей пулей, дробью самой быстрой. Оставив подоконник за спиной, На землю приземлилась дикой рысью. Дорогу разрывает шумный вой Машин, что не по правилам несутся. Знак «шестьдесят» и город, и зимой, А после удивляются, что бьются. Навстречу им, мелькнувший силуэт, Проворно пробежал через дорогу. Как много раз летал мимо карет И не ломал еще ни разу ногу. За ним рванулась Даша, от руки На встречной иномарке след остался. А локон зацепился за буйки, И хаммер быстро с зеркалом расстался. А темно-синий Киа стал скользить, Он обречен уже перевернуться. Но, Даша, так стараясь тормозить, Его держала словно чашку блюдце. И удержала, прыгнув в снежный сквер, Куда-то без оглядки быстро мчалась. Машины снова едут дальше все, Такого еще с ними не случалось. Она застыла посреди аллеи, Ведь оборвались снежные следы. Но, вверх взглянув, увидела, как змеи По небоскребу высоко ползли. Она слишком опасна, озверела, В погоне позабыла обо всем. И то, чего не знала, не умела, Смогла бетон прорезать вмиг ногтем. И в то мгновенье ее руки впились В стену высотки в двадцать этажей. А змеи все быстрее дальше вились, А волос, будто был еще рыжей. Она ползет так быстро, оставляя Лишь трещины в облупленной стене. Змею за хвост одной рукой хватая, Пытается ее стянуть к земле. Та руку ее стала обвивать, Смотря в глаза уверенно шипит. Но, Даша, дотянувшись, смогла встать, Змею стряхнула, а рука болит. На крыше оказалась незаметно, Прекрасно виден город свысока. А куча змей слилась при ней мгновенно В знакомого и прежде паренька. - Не знал, что ты связалась с глупым светом, Возможность упускаешь, прям из рук. Ведь где добро, там наслажденья нету, Ну а свобода - просто тихий звук. Ему так мило Даша улыбнулась, Похоже, уже знает, что сказать. - Ты сам прекрасно знаешь, - это глупость Куренье наслаждением назвать. И руку ему сразу протянула, Разжала грациозный свой кулак. Его же сигарету и вернула. Он взял ее, она сгорела в прах. - Тебя ждет эта учесть здесь, на крыше, А хочешь, я могу вина налить? - Ее сожгла лишь взглядом, быстро дышишь, А я сожжен, меня уж не спалить! И от него повеял дым горячий, Глаза наполнил пламенный огонь. Через мгновенье крыша стала ранчо, Мальчишка превратился в мрак слепой. Накинулся на Дашу, словно бык На смелого еще тореадора. Окутал ее смогом лишь на миг, Но отпустил внезапно очень скоро. Упал, немного шифер пошатнув, И сразу тот на части раскололся. Он облик человеческий, вернув, На Дашу взглядом будто напоролся. Она к нему так тихо подошла, А он дрожал, не мог сказать ни слова. - Я знаю, в безопасности душа, Пока переродиться не готова. И не боюсь я никого из вас, Ведь лишь когда я сделала бы выбор Не в пользу доброты, но не сейчас, Тогда для мрака стала б уязвимой. Она его взяла за воротник, К себе поближе плавно подтянула, И тихо прошептала: - Только крик Останется от мальчика в костюме Который, безусловно, так идет Тебе, я не хочу его марать. Посмеешь возле брата открыть рот, И мне его придется закрывать. Попробуй его только пальцем тронь... И речь ее прервал истошный смех. - Красивые слова, но он - король, Сам выбирает путь в своей судьбе. Мгновенно белобрысый испарился, А Даша все стояла на краю. Она уже продумывала в мыслях, Что скажет сейчас брату своему. Ей так хотелось свет в нем сохранить И оградить от ненасытной тени. Но, путь свой должен сам он проходить, Здесь не помогут все, кто так хотели. **** Морозом разрисовано окно, Украшено гирляндами и елкой. Спит рыжий кот под ней уже давно, Во сне играет с золотой иголкой. На кухонном столе много всего, Поставили цветы в большую вазу. - Чудеснейший подарок от него! Сказала Даше ее мама сразу. Стеснялся, будто человек обычный, Но, все же, очень смело себя вел. - Какой интеллигентный и приличный! Шепнула мама снова, сев за стол. Отец уже рассказывает Вите О следствии, которое ведет. - Как хочется все бросить и зажить бы! Но, место мое кто-нибудь займет. А Даша у окна Евгешу гладит, Но он не шелохнется, сладко спит. И лишь Данил молчит, ни с кем не ладит, На стуле тихо ерзая, сидит. Про сигареты Даша не сказала, Родителям не нужно это знать. Как брата она сильно наказала, Когда компьютер начал сам сгорать. Конечно, это был всего лишь трюк, И монитор работает как раньше. Но, безусловно, эту ловкость рук Данил запомнит даже лучше Даши. - Ну, что, ребята, завтра новый год, А отмечать мы начали сегодня. В улыбке растянулся папин рот, Он говорит так радостно, довольно. Внезапно Витя захотел сказать. Пока свой тост красиво говорил, И чтоб сто раз на месте не вставать, Свое желанье сразу изъявил: - Все знают, новый год - семейный праздник И нужно отмечать его семьей. Но, можно сделать исключеньем разик, И с Дашей вместе быть этой зимой? И ночью новогодней веселиться, Под музыку смеяться, танцевать. Семнадцать лет проходят очень быстро, Вы разрешите в клубе ночь встречать? Совсем забыв про силу и про мощь, Смотрела Даша робко в одну точку. По телу пробегала тихо дрожь И прыгала, как будто через кочку. Что мог ответить папа - прокурор? Да тоже, что и мама - терапевт. А Даша так хотела одного: Чтоб Вите срок не дали в пару лет. Но, тишину нарушили слова, Которые горят будто лучами. - Конечно разрешим, конечно да! Родители от счастья закричали.