обоняние, По коже холод, горьковатый вкус. Один из них его слегка ударил, И Виктор отлетел назад к стене. В него огнем пылающим кидали Собравшиеся слуги мрака все. В то же мгновенье рядом появился Тот самый, кто к стене его отправил. Руку поднял, но Витя испарился, И появившись сзади, крест поставил. Тот демон превратился в грязный прах, А остальные дико зарычали. Набросившись на Виктора вразмах, От света его жутко закричали. Они пытались ловко укусить Или вцепиться острыми когтями. Его старались так не упустить, А он все расправляется с гостями. И заживают раны в тот же миг, Один костюм испачкан алой кровью. Внезапно разразился громкий крик. Никто из них не ждал награды с болью. - Ты с легкостью туда отправишь всех, Но Дашеньку свою так не спасешь. Услышал он веселый детский смех, От звонкости его напала дрожь. - Она уже достаточно сильна, Судьбе не помешает даже глыба. И будет выбирать теперь сама, Ведь это - ее самый важный выбор. Из лживых фраз, из мерзкого обмана, Который наполняет все их звуки, Он знал, что это - истинная правда И опустить ему придется руки. От боли, что наполнила все сердце, И от обиды жгучей, нестерпимой Он пламенем огромным загорелся, Которое пылало со всей силы. Клуб озарился светом самым ярким, И стражи мрака все испепелились. Взлетая вверх, сбил две высоких арки, Сквозь потолок его лучи пробились. Он пересек довольно быстро крышу, Сбивая ее прямо головой. Вокруг было уже гораздо тише, Он вынырнул из речки ледяной. А вместо крыши - треснутые льды В ночи блестели белыми огнями. Он вылез осторожно из воды Под снежными, густыми облаками. А под ногами белый снег хрустит И освещает всю ночную рощу. Он сам себя за это не простит, За то, что не увидит ее больше. И оставляя снежные следы, Куда-то шел, пройдя лишь пару метров. Там, где весной распустятся цветы И где будут купаться жарким летом. Упал среди деревьев на снегу, Холодная накрыла слабость тело. «Так просто отпустил сегодня ту, Которая стать ангелом хотела. Которая мечтала научиться Парить среди воздушных облаков. Которая не прекращала сниться, Ей подарил и душу, и любовь. Был на мгновенье мраком обессилен, Но этого не смог предугадать. И, если не настигнет меня гибель, То с Дашей мне придется воевать». Он смотрит на заснеженное небо А волос засыпает тихий снег. «Его не будешь слушать, я же верю, Что ты еще, как прежде, человек. Я знаю, не обманешь, не предашь, И мрак не увлечет тебя мерцаньем. Прошу и умоляю, слышишь, Дашь! Останусь без тебя воспоминаньем». Он тот, кому погибнуть не дано. Один из тех, кто умереть не может. Но, душит, убивает лишь одно, Что он сейчас ей точно не поможет. «Прекрасная, холодная зима. Как странно, что я холод ощущаю. Теперь рядом со мной будет она, Врагом твоим не стану, обещаю». И крылья, что всегда огнем горят, Покрылись льдом, сосульками замерзли. Ведь для бессмертных не взаимность - яд, Текут и застывают сразу слезы. Он засыпает первый раз за жизнь Сном необычным, непреодолимым. И укрывает снежный холод лишь, Ему не жить, как и не быть любимым. **** - Под звон бокалов, под веселый смех, Который разлетелся по квартире, В сегодняшнюю ночь большущий грех За год прошедший вместе нам не выпить! Мужчина высоко поднял бокал И чокнулся с веселыми гостями. - Сережа, ты красивый тост сказал, Но подавился сразу же костями. - Все, этому столу не наливать! - Сестренка, перестань, я еще трезвый. - Как прокурор умеет отдыхать, Не снилось антилопе самой резвой. - Ну перестань, мы здесь не на уроке. Рассказывай про мир животных в школе. Она стоит в дверях, и руки вбоки. - Не нравится вам антилопа что ли? - Вы - люди уважаемые очень, Ну а себя ведете будто дети. - Супруга ты моя, сегодня ночью Под елкой будем ползать, как медведи. Она его так крепко обняла И радостно сказала: - Раз в году. - Ребята, что-то я не поняла, А где вы потеряли дочь свою? Все гости оживленно повернулись. - Да, кстати, где же Дашенька пропала? Родители довольно улыбнулись. - Она себе нашла такого парня! Мы отпустили их сегодня в клуб, Пускай там от души повеселятся. Культурный и воспитанный, не глуп, За них мы можем точно не бояться. Вставая из-за полного стола, Он куртку взял совсем без капюшона. Пошел к двери, Данила позвала Простая смс-ка с телефона. А за двором его усердно ждал Мальчишка невысокий, белобрысый. Деревья ветерок едва шатал, К Данилу пробирался тихой рысью. Оценивая крайне хитрым взглядом, Сказал приятель радостно: - Здорово! Поближе подходя, стоял с ним рядом. Он выбрался уже обратно с рова. - Привет, и тебя тоже с новым годом. Хоть он еще пока не наступил. - Да ты стал абсолютным антиподом Тому, каким совсем недавно был! - Ты брось, за один день не изменился, Ну, может быть лишь капельку, чуть-чуть. - Я до тебя вчера не дозвонился, Ты вечером решил сменить свой путь? - Не знал, что философией увлекся, Таким как ты, она не по душе. - От нашей дружбы ты теперь отрекся, И, неужели, знаешь все уже? - Так, подожди, о чем ты говоришь? И что я должен знать, не понимаю. А белобрысый засмеялся лишь. - О том, что Дашку я совсем не знаю. Ты только без обид, она спокойной Была на протяженьи стольких лет. Я думал, что она будет довольной, Когда попросит нас, мы скажем нет. Но, испугал меня искрящий гнев В ее глазах, наполненных огнями. Пусть фокусы с компом - всего лишь блеф, Она - другая, ей теперь не с нами. И если ты боишься, будь уверен: О нашей дружбе ей уж не узнать. Я в хитрости своей вполне умерен, Придумаем с тобой, как все скрывать. Данил смотрел блестящими глазами И чувствовал, как это нелегко. Расстаться с ненадежными друзьями, Освободиться от чужих оков. - С тобой знакомы мы примерно год, За это время ты стал лучшим другом. И научил, как закрывать всем рот, Кто очертил меня отдельным кругом. Я помню, ты был рядом в первый раз И помогал зажечь мне сигарету. Родители мои зашли в наш класс Не на собранье и не на газету. И замечанья в красном дневнике, Учителей внезапные упреки, Бутылка пива в рваном рюкзаке, Которым подметал я пол дороги. С тобой знакомы мы примерно год, За это время ты стал другом лучшим. И все бы хорошо, но только, вот, Этот период для меня был худшим. Он развернулся и пошел назад, Тем самым отказавшись от забвенья. Наркотики, унынье, праздный ад Теперь ему не светят, без сомненья.