— Зачем ты вообще с ними ходишь?
— Как зачем? У нас совместный проект, — ответила я.
— У вас совместное занятие херней, — послышалось еще более возмущенное в трубке.
Он был прав. Наши посиделки все бесцельны и бестолковы. И все это была сущая ерунда – неинтересная и не стоящая внимания. Про Новикову и лейтенанта Якимова я вообще решила не упоминать.
— Юль, ты меня любишь? — спросил перед прощанием Юрка.
— Конечно люблю.
— И я тебя люблю.
Засыпая, я снова думала о вечном.
Глава 9. За девять дней до конца света
Теперь мне уже не хотелось смотреть ни в сторону Кирилла, ни в сторону Стаса, да и, пожалуй, стоило прислушаться к словам Юрки — мне пора было прекращать тусоваться в этой компании. Кто они мне? Друзья, что ли? Какие у нас могут быть общие интересы, кроме проекта? Ради которого, к слову, совсем не обязательно было бесконечно торчать в кафе, болтая о какой-нибудь ерунде, или еще краше — гнать к заводам на перегруженной машине, чтобы поглазеть, как Лерка ее же потом гробит вконец. Реально — занятие дуростью, с которой надо было завязывать.
На следующий день, подойдя к своей группе, которая толпилась возле закрытой аудитории, я, как это бывало ранее до злополучной совместной работы, встала у подоконника в сторонке в ожидании, когда подойдет преподаватель. Краем глаза выцепила из толпы Крайнова, Новикову и Назарова – друзья все на месте и вместе. Все в неплохом настроении и заняты оживленным разговором. Я отвернулась, убеждая себя, что мне нет никакого до них дела. Есть и поважнее заботы. Буквально через пару недель начнется сессионная неделя, и, помимо этой долбаной “Студенческой семьи”, существовали еще другие предметы, о которых стоило задуматься. Залезла в телефон, листая расписание и прикидывая, по какому предмету и что нужно ещё подготовить. Из списка больше всего волновало финансовое право. Предмет — так себе, не сложнее остальных, но уж больно препод принципиальный. С первых занятий начал гнать пургу про коррупцию и кичиться своей неподкупностью.
— Будет валить, — предупреждали другие потоки, которые уже имели горький опыт столкнуться с ним на зачете. Со шпорами без разговоров отправляет на «доп сессию», так что придется зубрить, причем близко к тексту. При малейших неточностях в формулировке ответов так же прямая дорога туда же – на пересдачу. Козел, в общем, одним словом. Но никуда не денешься, придется как-то выкручиваться. Я вздохнула и… вздрогнула.
Я до такой степени ушла в мысли, что не заметила, как рядом возник Стас и слегка толкнул меня локтем.
— Не слышишь, что ли?
— Что? – я действительно абстрагировалась от внешнего шума и не обратила внимания, что он, оказывается, мне до этого уже что-то говорил.
— Не подходишь почему, спрашиваю. Обиделась, что ли?
Обиделась? Вот еще. А допустить совсем никак, что у меня просто нет желания с ними общаться и хочется побыть одной? По всей видимости, такой вариант он даже не рассматривал, потому что тут же начал мямлить какие-то извинения.
— Юль, ты не обижайся, я вчера перегнул. Извини. Но ведь ты ее тоже оскорбила.
Я? Оскорбила? Да я просто поинтересовалась откуда у этой феечки опыт такой офигенный. Я вот, например, не могу со знанием дела давать какие-то качественные характеристики своему парню, просто потому что сравнивать не с чем. Я лично ни у кого штангенциркулем ничего не замеряла и статистику не вела. Да и, вообще, никого, кроме Юрки, не видела. Ну не принимать же всерьез сомнительную киноиндустрию, где отобраны мужские экспонаты с хвостами ниже коленных чашечек. Однако смысла рассуждать об этом с Назаровым я не видела. Если для него нормальный логичный вопрос — это оскорбление, а то, что его девчонка опускает его же как нефиг делать перед друзьями и высмеивает — это норма, то мне разговаривать с ним не о чем. Пусть и дальше слепо защищает своего Малыша. Мне абсолютно параллельно, что там у него прямо пропорционально, а что обратно. Поэтому я ему только в ответ кивнула и сказала:
— Ладно. Забыли. – Извиняться я тоже не собиралась. Отвернувшись, бесцельно наблюдала за одногруппниками. Стоял монотонный гул, иногда кто-то что-то выкрикивал. Основная масса переминалась на месте. Все ждали. Сидя, стоя, прислонившись к стене, на кортах или, как мы со Стасом, у подоконника. Он упорно стоял рядом и не уходил. Что ему еще надо? Посмотрела на него прямым равнодушным взглядом. Он словно этого и ждал, оживился.