— К сожалению, не знаю вашего имени… — начал я.
— Видан Дами, доктор исторических наук.
Я кивнул и продолжил:
— Землекаменск по сути небольшой посёлок, состоящий из нескольких десятков каменных зданий, как двухэтажных многоквартирных, так и коттеджей. Все они в разной степени готовности для заселения. Вполне возможно, что в Землекаменске будет проживать около тысячи человек, но сейчас в нём лишь двести. Что касается названия, то оно связано с ландшафтом, на котором город находится, — каменистая земля.
— Кроме жилых зданий в нём что-то имеется? — продолжал задавать вопросы доктор исторических наук.
— Магазин и спортплощадка. Возможно, будет что-то и ещё. Первые строители города возвели лишь самое необходимое, а остальное уже наша забота.
— Каков обычный ваш распорядок дня? — Видан Дами решил, наверное, побить рекорд по вопросам.
— По будням? Завтрак в восемь часов утра. Потом работа до пятнадцати часов. Затем обед. Раньше мы работали и после обеда, но сейчас этого нет. Ужин примерно в девятнадцать часов.
— Значит, рабочий день составляет шесть часов?
— Да, примерно так, если считать и время на дорогу.
— То есть, меньше шести часов? Хм… Интересно… А что делаете в выходные? Как отдыхаете?
— Я занимаюсь рыбалкой. Другие — спортом или сами придумывают себе занятия. Вот, к примеру, Халак Канджанан — капитан спортивной команды, — показал я на парня. — А Свапна Бумис — мать трёх детей, которые переехали вместе с ней.
— Что за спортивная команда в вашем городе? — задала вопрос девушка, и всё внимание переключилась на Канджанана.
Последующие вопросы тоже начали задавать другие люди, и в основном они обращались к Халаку и Свапне, чему я был рад. Поторговал своим лицом и хватит.
Ожидаемо, Свапну спрашивали лишь женская половина, а капитана спортивной команды — и мужчины, и женщины, точнее, девушки.
Мне задавали вопросы об установке дек, на что я давал по возможности развёрнутые ответы, не забыв упомянуть, что более подробную информацию все получат у медперсонала. Показалось или нет, но эта группа не слишком опасалась негативных последствий от предстоящей установки.
Возможно, своеобразная пресс-конференция продолжилась бы ещё, но постепенно переселенцы начали подходить к пищевым синтезаторам, по какой-то причине начинавшим выдачу в определённые часы, как это я узнал чуть позже. Других отличий с тем, как мы пребывали в карантине, пока не наблюдалось.
После обеда руководители групп вышли к народу, и Джутаан Вадакиз, призвав внимание, сказал:
— Уважаемые переселенцы! Сейчас вам выдадут индивидуальные планшеты, так как настал момент последнего тестирования, на основе которого мы поймём, как станем жить дальше. Если у кого возникнут проблемы, просьба сразу поднимать руку, чтобы я смог быстро подойти и помочь. Обращаю особое внимание, что на вопросы теста надо отвечать без подсказок и не демонстрировать ответы другим, пусть даже и родственникам, так как в противном случае велика вероятность искажения результатов. В самом низу экрана, после списка вопросов вы увидите слово ОТПРАВИТЬ. Нажимаете на него, но остаётесь на месте, чтобы не мешать другим отвечающим.
В зал вкатили тележку с планшетами, и началась раздача. Народ засуетился, и некоторые даже подошли, чтобы получить в числе первых. Я, Халака и Свапна недоуменно переглянулись и подумали: у нас порядка было чуть больше.
Внешнее спокойствие переселенцев, как я понял чуть позже, было не таким благостным. Джутаан Вадакиз держал группу в кулаке, и единичные возмутители спокойствия типа нашей рыжей Нефи́мы Мостана́ действовали тоньше. В этом я убедился уже вечером, когда как бы невзначай, то к одному, то к другому из нашей троицы стали подходить люди. И вот тут выяснилось, что они на самом деле взволнованы и находятся на распутье. Да, они согласились на установку имплантов, но готовы в любой момент отказаться.
Вот теперь стала понятна причина, по которой Муэнья взяла нас с собой. Да, она этого не скрывала, но я думал, что переселенцев, стоящих на распутье окажется немного. Выяснилось же, что таковых примерно треть, а остальные, если и не подают вида, то тоже колеблются.
Откровенно говоря, я не был к готов к роли психотерапевта, да ещё приходилось разрываться между желанием помочь и необходимостью сохранить личную конфиденциальность. Мысль, что кто-то из этих встревоженных людей, ищущих поддержку, через несколько лет может захотеть выпотрошить меня и забрать ценные импланты, держала в напряжении, заставляя фильтровать каждое слово.
Постепенно мною овладело спокойствие. Я почувствовал себя человеком, желающим помочь дикому животному, попавшему в капкан. К этому прибавился даже азарт, — ведь среди присутствующих наверняка есть своеобразные копии Нефимы Мостана, решившие разузнать всё из первых уст, чтобы потом скорректировать свою агитацию. Кто же это может быть? Вон эта красивая блондинка, или тот та брюнетка с кокетливыми бровями? Да и почему я решил, что недоброжелателем должна быть обязательно женщина? Вполне возможно, что и некий мужчина решил убрать конкурентов.