Вечер. Тишина. Сижу у шалаша. Трещат сучки, которые лениво подбрасываю в огонь. На душе спокойно. Я уже почти привык к этой природе, хотя поначалу казалось, что нет ничего красивей каменных городских джунглей и удобнее компьютерного кресла. Когда-то я услышал фразу, что человек — это такая скотина, которая ко всему привыкает. Да, теперь я могу это подтвердить. За полгода вполне привык этой планете. Вернее, к тому месту, где живу. Вот сижу в полном одиночестве на берегу, вокруг на десятки километров ни души, а мне спокойно. А знай, что где-то рядом человек, то начал бы беспокоиться, держа в одной руке «пукалку», а в другой — копьё или нож. И это я, городской житель!
Опять послышался истошный крик большой птицы, и он уже не показался мне через чур противным. Привык? Подумаю об этом утром.
Светило уже ласкало косыми лучами землю, а я совершенно не хотел вылезать из шалаша. Возможно, что сумел бы перетерпеть даже некий беспокоящий естественный физиологический позыв, но странные звуки, раздающиеся почти поблизости, настораживают. Неужели, где-то зверь? Это плохо! Очень плохо!
Осторожно сел. Копьё и пистолет в руках. Выглядываю, и грязные ругательства срываются с моего языка. Чёрный птиц клюёт прибившуюся волной тушу тюленя и, казалось, совершенно не обращает на окружающую обстановку. Хотя, нет… Это не тюлень!
Сон как рукой сняло. На волнах прибоя чуть покачивается труп. Человек! Точнее, то, что от него осталось. Утопленник, мля! Озираюсь. Достаю бинокль и смотрю во все стороны. Пусто. В смысле, людей нет.
Сдерживая отвращение, подхожу к мертвяку. Глаз уже нет, как и мягких тканей щёк. Птиц недовольно кричит, но не уходит. Мы бодаемся взглядами, и пернатый начинает раскрывать крылья:
— Кар! Кар! Карр! Карр! — пугает он меня размерами.
— Кар! Кар! Карр! Карр! — передразниваю я птицу и покачиваю копьём. — Мой дрын длиннее и опаснее!
Птиц, наверное, делает геометрические расчёты, признаёт себя побеждённым, отлетает метров на пять, приземляется и ждёт, что я буду делать дальше. Знает, наверное, что люди не каннибалы и можно будет вернуться поклевать. Я усмехнулся, вспомнив книги и фильмы о моряках, оказавшихся в одной лодке посреди бескрайнего океана. Ага… Ни разу не каннибалы.
Вот никогда не думал, что смогу не только прикоснуться к трупаку, но и обшаривать его карманы. Как и предполагал, в них всякая не стоящая внимания мелочёвка. Закон подлости, мля! Вижу на распухшем пальце мертвяка широкое кольцо. Пригодится! Без всяких эмоций снимаю и кладу в свой карман, как будто этим занимался всю свою жизнь. Пришла даже шальная мысль посмотреть, нет ли золотых зубов, но новое внезапное озарение уже в открытую кричало, что я почти достиг дна.
Дека! У него должна быть дека! А в ней должны быть импланты — небольшие модули, заставляющие нейросеть влиять тело по специально заложенному алгоритму. Вставил имплант, — тело начало изменяться. Вытащил имплант, — нейросеть активирует заглушенные гены, и те постепенно возвращают всё к прежнему состоянию. Как это работает? За полгода я так и не смог узнать. Мог бы спросить у доктора Рангуна, но тогда имелись темы поважнее.
Неожиданно я узнал, кем было мёртвое тело при жизни, — одним их тех участвующих в недавней бойне тюленей. Отметил, что даже обрадовался полученному факту. Затем в моей голове как бы щёлкнул тумблер, и я, отложив копьё, достал нож и начал разрезать одежду трупака…
В Землекаменск я шёл, не думая о произошедшем, примерно как в прошлой жизни возвращаясь из магазина уже не размышлял о проделанных закупках. Купил? Купил. Теперь надо думать о том, как приду домой, разложу покупки по местам и сяду за комп.
Светило поднималось за спиной и ничуть не мешало.
Пришла грустная мысль, что главной сегодняшней цели я так и не достиг. В прошлый раз хотя бы семена растения нашёл, а в этот… Да, уж… Семена нашёл, вот только совсем не те.
Самое интересное, что никакие угрызения совести я не испытываю. Странно.
Может, рыбу попробовать копьём половить? Помотал головой, чтобы глупое наваждение развеялось как можно скорее. Я бы ещё руками решил попробовать!
Вот и место вчерашней бойни животных. Пернатых и мелкого зверья — видимо не видимо. Среди них вышагивает и Птиц, — как я его успел прозвать. Или это другой? Падальщиков тут так много, что решил не обойти всех стороной.
Путь в Землекаменск открыт! Надо только поэнергичнее шевелить булками.
***
— Катер, говорить? — Муэнья не выглядела слишком удивлённой.
Мы пришли в цех и беседовали после изменения настроек приватности.