— Цапля? — переспросила девушка, явно не ожидая такого начала. — Нет, не знаю. Нет, цаплю я часто видала, но почему на одной ноге…
— Потому, что если она подогнёт вторую, то упадёт! — и я расхохотался как можно искреннее.
Юноса просидела секунд десять, пребывая в удивлении, а потом тоже рассмеялась.
— А вот ещё одна загадка: что не войдёт даже в самую большую кастрюлю?
— Самую-самую большую, просто огромнейшую? — поддалась на провокацию девушка. — Не знаю, — прозвучал грустный ответ через минуту.
— Её же крышка!
— Ха-ха! Это загадка с подвохом.
— Так я же не учитель в школе.
— А я вот в школу не ходила, — неожиданно призналась Юноса. — Всю жизнь прожила с родителями на базе, как и мои братья. А ты учился?
— Учился, — односложно ответил я, чтобы не показалось хвастовством.
— А сюда зачем приехал, раз в школе учился?
Вот тут я подзавис, так как не понял причинно-следственной связи, но потом вспомнил слова её брата, говорившего, что девушкам нельзя разговаривать с незнакомцами. Явно у них всех с образованием плохо… Но молчать долго нельзя. Надо отвечать, пока Юноса не укрылась в своей раковине.
— Меня на собеседование друг привёл… за компанию. Он в итоге не прошёл отбор, а меня вот взяли.
— То есть, ты бросил друга?
Голос девушки прозвучал настолько удивлённо, что я даже отвлёкся от управления и задержал на ней внимание.
— Друг сам меня бросил. Он так заинтересовался религиозными спорами, что не заметил, как оказался в заранее подготовленной ловушке.
— Как так? — Юноса даже подалась вперёд, а черты её лица напряглись.
Я остановил гравиплатформу и повернулся:
— В нашу страну, да и в другие соседние тоже, начало прибывать огромное количество людей в поисках лучшей жизни. В принципе, мы были не против, но дело в том, что три десятка лет назад они с радостью отсоединились от нашего государства, назвав нас же империалистами и угнетателями. Тебе знакомы эти термины?
— Да, я много читаю, в том числе и книги по истории.
— Хорошо. Так вот, первым делом те люди начали разворовывать то, что наше государство построило на их землях абсолютно бесплатно. Конечно, большая часть досталась политической верхушке, а обычные люди, не все, конечно, стали незаконно пересекать границу с целью грабежа. К тому же из той страны принялись изгонять наших, проживших очень долгое время, а многие из них вообще там родились и никакой другой жизни не знали.
Юноса превратилась в слух. Наверное, ей редко удавалось узнать о жизни на других планетах из первых уст.
— Так продолжалось несколько лет, — продолжил я. — Мы думали, что наши южные соседи успокоятся и вернутся к нормальной жизни, но они к грабежу приграничья добавили и кражу людей для последующей продажи в рабство. Наконец, правительство моего государства решило вмешаться, так как граждане требовали решительных мер. Начался приграничный конфликт, в результате которого погибло очень, очень много солдат, в том числе и мой отец.
Я тяжело вздохнул, как бы заново переживая те трагические годы.
— А потом наступил мир. Правительство у нашего соседа в очередной раз сменилось, и было объявлено о вечном добрососедском мире. Южане начали приезжать к нам легально и устраиваться на самые низкооплачиваемые работы.
— Зачем? — спросила девушка. — Ааа!.. Поняла! В их стане была безработица.
— Да, — кивнул я. — Правда, безработица была и у нас, но мигранты были готовы получать за работу суммы, на которые не соглашались местные. Постепенно слухи, что можно хорошо сэкономить на постройке дома, например, наняв почти бесправных батраков, прокатились по всей стране. Мигрантов принялись нанимать на все подобные работы, и приток новых людей из соседней страны увеличивался ежегодно.
— То есть, в твоей стране была безработица, но ваши граждане, платя меньшую зарплату провоцировали приезд новых работников? Я правильно поняла? Получается, что безработица среди коренного населения твоей страны увеличивалась, а безработица в соседней уменьшалась? А что делали с деньгами те мигранты?
— Они их отсылали своим семьям, продолжающим жить на родине.
— Хм… То есть, они деньги в твоей стране не тратили, так как хотели лишь работать, но не жить? Очень странно.
— Примерно так и было, — продолжил я. — Затем мигранты поняли, что наше школьное образование очень дешёвое, так как дотируется государством, и в несколько раз качественнее, чем у них. Они стали привозить свои многочисленные семьи, и их дети пошли в школы, которые не были готовы к такому наплыву. В результате всех учеников зачастую стало невозможно разместить, и появились вторые смены: одни учились утром, а другие — вечером.