Длинная дорога и долгие поиски, казалось, умерили исступление Хагая. Обвинять, не пытаясь искать оправдание – глупо. Оправдывать, пусть несправедливо – благородно. “Я человек рациональный, практический, – рассуждал он, – я врач психиатр. Разве исключено, что жена и отец – мои пациенты? Тогда они не ответственны за содеянное? Возможно. Я никогда прежде не задавался вопросом, может ли безумие быть оправданием злу? Или это лазейка бесовшине?”
Хагай нашел беглецов. Его не ждали. Представшая его взору мерзость мгновенно уничтожила усилия здравомыслия. Он никогда не прибегал к насилию, думал, не способен на это. Но каинова отрава парализовала мозг. Оглушенный яростью, не слыша отчаянных женских воплей, он бросился к Малке, с невероятной силой сдавил ей горло, и, как зверь, инстинктивно не выпускал свою жертву, пока та не перестала дышать.
Он обратил взгляд налитых кровью глаз в сторону отца. Итро лежал неподвижно на боку. “Он мертв! – проговорил Хагай, – похоть убила слабое сердце старика!” Неистовство уступило место отчаянию. “Мне не будет жизни в этом царстве теней, мне лучше совсем не жить!”
Хагай добровольно отдал себя в руки закона. Он принял на себя вину за обе смерти. Суд был скор и решителен. Впервые на Марсе совершились женоубийство и отцеубийство. Следовало применить новый закон о казни. Власти охотно исполнили судебный вердикт – наказание преступника, лишившего жизни высокого чиновника и женщину с Земли, должно было снизить накал вражды обеих противоборствующих сторон.
Казнь состоялась в Марсе, на центральной площади. Задуманная как публичная, она не стала таковой. В абсолютной тишине был слышен стук скатившейся с эшафота головы Хагая. Палач подхватил ее, поднял за волосы, показал воображаемой публике. Не было ни души вокруг. Марсиане пока не созрели до столь волнующих зрелищ.
Яаре не пришлось исполнять тяжкий долг – сообщать матери о продолжении трагеди. Адель так и не пришла в себя. Она тихо умерла на руках у дочери.
Глава 13
У тебя клеймо на лбу;
Но везде пойду с тобой.
Кто тебя полюбит там,
Если будешь брошен мной?
Целый мир тебя отверг,
И грешна душа твоя.
Целый мир тебя отверг;
Но не я, не я, не я!
Барри Корнуолл, “Жена каторжного”, перевод М. Михайлова.
Слезы людские, о слезы людские,
Льетесь вы ранней и поздней порой…
Федор Тютчев.
1
Маленький Амир осиротел. Яара и Надав подали челобитную властям – ходатайство об опеке над мальчиком. Не сомневавшиеся в положительном ответе на прошение, они были ошеломлены отказом. Оказывается, в целях охраны нравственности детства закон запрещает пребывание ребенка в среде аморального сожительства. Яаре предписывалось доставить младшего брата в сиротский приют.
Бедняжка Амир горько плакал, ни за что не хотел расставаться с сестрой и дядей Надавом. Он успокоился лишь получив заверения в том, что его будут навещать каждую неделю и купят велосипед.
Яара начинала тяготиться двусмысленностью ситуации свободной любви. Неудачная попытка взять на воспитание младшего брата добавила горечи. Но что она могла поделать? Предрассудки гордости удерживали от инициативных действий.
А Надав переживал дни подъема. Казалось, идеи бесконечным множеством хлынули ему в душу, наполняли ее, а она ширилась и готова была принимать еще и еще. Он рисовал карандашные эскизы, писал красками полотна, не закончив одну работу, брался за другую, потом возвращался к первой. Упоительная муза совершенно завладела им. Пытаясь спастись от тоски, художник скрывается в работе.
Казалось бы, полет духа всех выше удовольствий. Так отчего же вдруг опустела душа Надава? Какое-то новое, прежде незнакомое чувство внезапно посягнуло на животворный экстаз. “Я познал тайны всех страстей в искусстве, – лихорадочно думал он, – но где любовь в сердце моем? Я слеп, глух и бесчувствен! Глупец, ищи под фонарем! Яара – вот звезда моя, вдохновение мое и судьба!”
Сделав это открытие, Надав бросился к Яаре.
– Дорогая, как я люблю тебя! Где взять достойные слова?
– Зачем слова тебе, ведь я сама – твоя!
– О, нет! Будь мне женой – тогда станешь моей!
– Ах… – только и вымолвила Яара, слезы радости брызнули из глаз, и она бросилась на шею к Надаву.
– Где я был раньше? Какие славные перемены свершились внутри и вокруг меня! Благословение сходит на нашу планету!